– Понятно.

– Я записал телефон твоего психиатра. Позвоню ей, когда буду готов. Свою роль ты сыграла. Тот факт, что ты дала мне этот телефон, кое-что означает.

Мерси кивнула, слегка разочарованная тем, что Саморра мог так легко огорчить ее отношением к РУН Джоан Кэш. Но что ей оставалось делать: спорить с ним в то время, когда он переставляет мебель для умирающей жены? И если на то пошло, когда кто-нибудь упоминал при ней о ДПДГ, она вела себя так же. Разница заключалась в том, что в глубине души Мерси знала, что не покончит с собой. Но знала ли она то же самое о Саморре?

– Мерси, что там, черт побери, происходит с Майком Макнелли?

* * *

Они сидели в большой кухне за столом, где валялись газеты и невскрытые письма. Стояли ярко-красное блюдо, наполненное апельсинами, и синее – с неколотыми орехами. Казалось, в употреблении были только кофейник и полупустая бутылка текилы возле раковины.

Мерси рассказала Полу о Майке – о сапогах с кровью на подошвах, письмах и глушителе, о пистолете. Даже намекнула, как ухитрилась взять пистолет, выстрелить из него и незаметно положить обратно. Сообщила все подробности, упомянула, во что был завернут глушитель, поскольку считала, что если Пол рассказал ей о самом худшем, то она должна поступить так же. Конечно, это примитивное, детское представление, какое у нее было в пятом классе по отношению к лучшей подруге, Мелани, но оно обладало тем же очищающим воздействием, возможно, даже более сильным.

– Майка с утра подвергают перекрестному допросу, – продолжила Мерси. – Видимо, когда допрос кончится, его арестуют.

Саморра слушал не перебивая и ничем не выражал удивления.

– Джиллиам сравнивал гильзу, найденную в доме Уиттакер, и ту, из пистолета Майка, что дала ему ты. Совпадение полное, ни малейших сомнений?

Мерси кивнула.

– И все-таки это не объясняет борьбу в кухне.

– Да.

– Я проверял отпечатки пальцев, снятые в кухне, где происходила борьба. Их нет в картотеке. Помнишь комок пыли, который я взял? Я осмотрел волокна, но не могу сказать, что они представляют собой. Думаю, из какой-то одежды. Поручу Джиллиаму исследовать их. Я с ним не в ладах, но он единственный в лаборатории, кому я сейчас доверяю.

– А Койнер и О'Брайен?

Саморра провел по столу ладонью. Казалось, он разглаживает простыню. Его голос звучал негромко и ровно, но Мерси уловила в нем нотки гнева.

– Койнер неравнодушна к Майку, так? Это легко заметить. Она позволяет ему разгуливать по лаборатории, когда вздумается. К тому же она последняя видела образцы почерка – поздравительные открытки и три исчезнувшие дакто-карты. О'Брайен? У него комплекс неполноценности – мы не можем сделать его полицейским, и он очень нервничает. О'Брайен считает, будто знает все, руководит лабораторией. Но он входит в кухню Обри Уиттакер, где ясно видны следы борьбы, и что делает? Ничего. Ни отпечатков пальцев. Ни фотографий в заключении об осмотре места преступления. Ни упоминания о согнутых полозьях и выдвинутых ящиках. О'Брайен надменный и неряшливый, вот что я о нем скажу. Я не дам своих дактокарт людям, которые теряют улики и считают себя слишком умными, чтобы учиться. Вот и все.

Мерси не стала возражать. Недоверие Саморры беспокоило ее меньше, чем его слова о Майке.

– Ты не думаешь, что убийство совершил Майк?

– Думаю, дело не только в том, кто его совершил.

– Как это понять, Пол?

Саморра подлил кофе себе и Мерси.

– Сосед утверждает, будто слышал шаги двух разных людей, с разницей во времени меньше десяти минут.