Брайтон пристально посмотрел на Мерси, потом долго молчал. Она свернула на Флауэр-стрит.

– С кем ты говорила о деле Бейли, кроме Торнтона?

– С ее сестрой. С Гландисом. Немного с отцом.

– Мелвин спрашивал тебя, был бы он, по-твоему, хорошим шерифом?

– Да.

– А о том, не слишком ли я стар для успешной работы?

– Нет.

«Не в таких словах», – мысленно добавила она.

Брайтон улыбнулся, но вид у него был невеселый. Перенапряжение, подумала Мерси. Слишком много услышал, чтобы переварить за десять минут. Слишком много скверных новостей, например, что одному из его лучших детективов грозит обвинение в убийстве проститутки, которая шантажировала его.

– Говорила ты об этом деле с Макнелли-старшим?

– О каком? Майка или Бейли?

– О любом.

– Нет, – ответила Мерси, решив, что если хочет услышать воспоминания Большого Пата, ей нужно поторопиться.

Шериф, горбясь в своем плаще, уставился в окошко, и Мерси впервые за время службы увидела Брайтона стариком. Она чувствовала его немощность, это вызывало у нее и жалость, и удивление.

Мерси посмотрела на темнеющее небо и задалась вопросом, как эти эмоции ее характеризуют. Подумала о бродячих львах, которые с боем врываются в стаю, немедленно пожирают детенышей и совокупляются с львицами, чтобы основать собственный род.

– Сегодня мне позвонил отец Обри Уиттакер, – сказал Брайтон. – Увидел фотографию дочери в теленовостях. Ее настоящее имя Гейл Уайт, она росла в Бейкерсфилде, в шестнадцать лет удрала из дома. Он не общался с ней три года.

– Как он держался?

– Интересовался ее банковскими счетами.

– Один из этих.

Мерси всегда изумляло и злило то, что многие родственники убитых интересовались прежде всего их финансовым положением.

– Он хочет потребовать тело, заняться организацией похорон. Я записал для тебя его телефон на всякий случай.

Мерси взглянула на здание суда, уверенно входящих и выходящих юристов. Один ее знакомый быстро шагал по тротуару, держа в одной руке сигарету, другую сунув в карман.

– Надеюсь, существует какое-то оправдательное объяснение этому, – произнес Брайтон. – Ради Майка. Ради тебя. Ради управления. Ради своей жалкой шкуры. Останови здесь, дальше я пойду пешком.

* * *

Мерси подъехала к тротуару у здания суда и позвонила Большому Пату Макнелли. Пата не было дома, но она и не рассчитывала его застать. Скорее всего в это время он находился в ресторане «Канкун» на Первой улице. Как и ее отец, Пат был на пенсии, но, в отличие от Кларка, любил выбираться из дома и развлекаться. Мерси въехала на внутреннюю стоянку, высматривая черный «кадиллак» Макнелли. Он занимал два места.

Пат сидел у стойки, болтая с хорошенькой девицей, которая при виде Мерси сразу быстро ушла.

– Я не хотела портить вам удовольствие, – сказала Мерси.

Большой Пат неуклюже поднялся и обнял ее. Его веснушчатые руки были громадными, шея казалась толщиной со столб. Рыжие волосы тронуты сединой, голубые глаза – самые добрые, какие Мерси только видела. Лукавая улыбка, оживленный смех, приятный человек.

– Ты спасла меня от искушения. Это единственное, чему я не могу противиться.

Мерси устроилась рядом с Патом, заказала кофе. Подумала, придется ли им еще так сидеть, ведь факты уличают его сына. Он взял ее за запястье и дружески стиснул.

– Как дела, Мерси? Все хорошо?

Она кивнула и посмотрела на него, но глаза ее выдали.

– В чем дело? В моем сыне?

– Нет, с Майком все отлично.