|
Ты великий воин и великий вождь. Ты должен быть мудрым. А мудрый человек должен знать, что ничто, даже Знамя не может удержать воду, стекающую вниз с холма. — Может там есть земля, которая держит воду, чтобы та не стекала с края мира. — А что за той землей? — Ничего, уверенно сказал я. — А на чем держится земля? — Она плавает в большом океане, — снисходительно объяснил я. — А на чем держится тот большой океан? — Не будь дураком. Я думаю, что под тем океаном второй океан. — А на чем держится он? Я решил, что он никогда не остановится. Лично мне не доставляет удовольствия думать над такими вещами, совершенно бесполезными вещами. Это просто трата времени. Но сейчас, когда он заставил меня задуматься, я понял, что должен продолжать разговор. Я глубоко задумался и понял, как глупы все наши представления о земле. — Мы знаем только то, что видим сами, или то, что видели другие и рассказали нам, — заговорил я наконец. — Что держит землю, мы не знаем, этого никто не видел. Но несомненно, что она плавает в воздухе, как плавают облака. Ты удовлетворен? — Теперь я скажу тебе, что думаю я, — сказал он. — Я наблюдал за солнцем, за луной, за звездами с тех пор, как приобрел способность думать о чем-нибудь, кроме материнской груди. Я увидел то, что может увидеть каждый, имеющий глаза. И солнце и луна и звезды — они круглые как апельсины. Они все время двигаются по одним и тем же путям. Почему земля должна отличаться от них? Конечно, она тоже кругла и движется по своему пути. А почему она не падает я не могу понять. Я рассмеялся и подозвал Наллу, мою сестру, которая ехала поблизости. — Дождливое Облако думает, что земля круглая как апельсин. — Если бы это было так, мы свалились бы с нее, — сказала она. — Да. И вся вода стекла бы, — добавил я. — Я чего-то не могу понять, — признал он, — и все же мне кажется, что я прав. Мы очень многого не знаем. Налла говорит, что если бы земля была круглая, с нее стекла бы вся вода. А вы уверены, что вода всегда стекает с холмов вниз? Как же она попадает снова наверх? — Снег и дождь, — быстро ответил я. — Откуда они берутся? — Я не знаю. — Мы многого не знаем, — вздохнул Дождливое Облако. — Нам некогда размышлять. Мы все время воюем. Я буду рад, что некоторые из нас смогут сидеть спокойно и думать, когда мы сбросим Калькаров в море. — Мы знаем, что древние знали очень много, но помогло ли им это? Я думаю, что мы счастливее их. Они должно быть очень много работали, чтобы создать то, что они создали и узнать то, что узнали. Но они не могли есть больше, чем мы, спать больше, чем мы, пить больше, чем мы. И теперь они навсегда ушли с земли. И все сделанное ими тоже ушло. И знания их забыты навсегда. — Когда-нибудь уйдем и мы, — сказал Дождливое Облако. — И мы оставим столько, сколько и они для будущих поколений, — заметил я. — Может ты и прав, Красный Ястреб, — сказал Дождливое Облако. — И все я не могу не думать над непонятными вещами и явлениями. Второй переход мы тоже сделали ночью, и он был намного длиннее, чем первый. Яркая луна освещала пустыню. Третий переход был в двадцать пять миль, а четвертый, самый короткий, всего в десять миль. После этого мы оставили дорогу древних и пошли прямо на юго-запад вдоль серии колодцев. |
