|
Выше манжетки пришпандорила растрепанные перья оранжевых ниток, а ниже перетянула ленточкой – и получилась лохматая рыжеволосая голова с бантиком на шее. Правда, голова куклы отчетливо тяготела к квадрату, но это ее не портило. Ее вообще трудно было бы чем-то испортить! Во всяком случае, то обстоятельство, что глаза игрушки были сделаны из двух пуговиц разного цвета и размера, я даже не сразу заметила. У рыжей бестии был ярко-красный рот, широкими стежками протянувшийся во всю ширь физиономии, и уши из свернутых фунтиками фланелевых тряпочек. Все четыре конечности монстрика были разной длины, причем на руках были детские перчатки фабричного производства, а на ногах – младенческие пинеточки.
Но все вышеперечисленное меркло в сравнении с еще одной потрясающей особенностью игрушки! У куклы был небольшой, но отчетливо выраженный мужской половой орган! – Эт-то что? – слегка заикаясь, спросила я. – Это был мизинец, – призналась Ирка. – Я не знала, что с ним делать. Сначала думала отрезать, но потом посмотрела по телевизору передачу, в которой говорили, что детям очень полезно иметь игрушки с конкретной половой принадлежностью, это их развивает. Между прочим, на Западе куклы с пенисами в большой цене. – Охренительная кукла! – в полном восторге объявил Колян. – Можно, я возьму ее на работу? У нас в газете почти на каждом компьютере какая-нибудь мягкая игрушка болтается, так я сниму со своего монитора пошлого желтого медвежонка и посажу этого конкретного парня! Я оглянулась на ребенка. Масянька держал чудище в вытянутых руках и нежно улыбался. – Кукла! – сказал малыш, крепко прижав к груди игрушечного монстрика. – Хорошая кукла! Красивая! – Вот, слышали? Красивая! Устами младенца глаголет истина! – обрадовалась Ирка. Я пожала плечами. – Коленька, а что у куклы красивое? – спросил сынишку Колян. – Пися! – торжественно ответил Масянька. Умиленная Ирка едва не пустила слезу. – Мамотька, кукла голенькая, дай кукле трусики! – озабоченно попросил малыш. Я вынуждена была признать, что Ирка оказалась права: ее самодельный монстрик оказался нам полезен. С помощью новой игрушки ребенок быстрее и проще освоил процессы одевания-раздевания, а смотреть на то, как Мася с куклой на пару, как большие мальчики, справляют малую нужду в унитаз, было одно загляденье! Рыжего монстрика назвали Манюней, и он стал верным спутником нашего малыша. Масяня и Манюня вместе укладывались спать, вместе садились за стол, вместе смотрели мультики и даже вместе подстригались, так что лохматая голова куклы стала выглядеть поприличнее. Правда, уезжая в гости к бабушке, сынишка забыл любимую куклу дома, зато каждый телефонный разговор со мной начинал с вопросов о Манюне. Я говорила, что кукла поживает прекрасно, и бессовестно врала: Манюня потерялся. Утрата куклы совпала по времени с нашим переездом на новую квартиру. Этот эпический процесс, по масштабу и драматизму сопоставимый с историческим Исходом евреев из Египта, мы с Коляном пережили в середине мая. После чего мой муж укатил в командировку, оставив меня подсчитывать убытки от переезда и делать ремонт.
Еще раз вместо пролога Скандал в благородном семействе
– Папаша, что это за ключ? – сердито спросила Деда Степу невестка Юлька, вечно озлобленная баба с голосом противоугонной сигнализации и конусообразной фигурой. Юлька была живым опровержением известной пословицы: «В сорок пять баба ягодка опять». В свои без пяти пятьдесят невестка Деда Степы была не ягодкой, а фруктом. Если бы она вдруг получила роль в рекламе сока «Фруктовый сад», то наверняка изображала бы грушу, причем организаторы съемок могли бы сэкономить на костюме. |
