— Вы очень молчаливы.

— Меня всегда учили, что нельзя отвлекать мужчину, когда он управляет парой свежих лошадей, — ответила ему Мелинда.

Маркиз рассмеялся.

— Я вижу, у вас был хороший учитель. Вы, по всей видимости, и сами умеете управлять экипажем?

— Да, умею, — ответила Мелинда. — Но у меня никогда не было возможности управлять такими прекрасными лошадьми, как ваши.

— Великолепная пара, не правда ли? — улыбнулся маркиз. — Три месяца назад у барышников они обошлись мне в две тысячи гиней — поэтому они просто обязаны быть хорошими!

— Не всегда так, — ответила Мелинда. — Внешний вид не обязательно соответствует достоинствам лошадей, но вы никогда не сможете убедиться в этом, пока не доставите покупку домой.

— Я вижу, вы прямо-таки знаток лошадей, — сказал маркиз добродушно и без тени насмешки.

— Я очень их люблю, — просто сказала Мелинда.

— А что вы еще любите? — спросил маркиз. — Или, может быть, мне следовало бы спросить — кого?

— Я люблю деревню, — сказала Мелинда, как бы не обращая внимания на вторую часть вопроса. — Думаю, я никогда бы не согласилась жить в городе слишком долго.

— Вы не перестаете меня удивлять, — заметил маркиз.

Мелинда ничего не ответила. Они уже выехали на прямой участок дороги, и стало трудно разговаривать из-за ветра, который, казалось, сдувал слова с губ. Мелинда забыла о маркизе и настроилась на то, чтобы получить максимум удовольствия от быстрой езды, от ощущения летнего теплого ветра на лице, от солнечных лучей, играющих на лошадиных уздечках; белая пыльная дорога, казалось, несется им навстречу вместе с зелеными полями, темными лесами, реками и ручьями с островками желтых ирисов и золотых кувшинок.

Они, должно быть, ехали уже около часа, когда маркиз остановился у старого постоялого двора при почтовой станции.

— Мы пообедаем здесь, — сказал он. — Не знаю, как вы, а я так просто умираю с голоду.

Выбежали конюхи, чтобы подхватить лошадей. Маркиз спрыгнул на землю и протянул руки к Мелинде. Только какое-то мгновение она колебалась, а затем позволила ему снять себя с фаэтона. На секунду она оказалась в его объятиях.

Мелинда ясно почувствовала силу его рук, и впервые его лицо оказалось так близко от ее лица.

Затем маркиз опустил ее на землю, и она освободилась из его рук. Однако у нее осталось ощущение, как будто от прикосновения маркиза с ней произошло что-то странное.

Хозяйка постоялого двора проводила Мелинду в лучшую комнату этого заведения, где девушка смогла умыться и вымыть руки. Ее волосы растрепались, поэтому она сняла свою шляпку, привела прическу в наилучший вид, насколько это было возможно в тех условиях, после чего, держа шляпку в руках, спустилась вниз, в отведенный им кабинет, где маркиз уже заказал обед.

Стены маленькой комнаты были облицованы дубом, а потолочные балки нависали так низко, что маркизу приходилось даже нагибаться. Окно выходило в маленький садик; круглый стол уже был накрыт к обеду и буквально ломился от выставленных на нем холодных блюд — кабаньей головы, ветчины домашнего приготовления, фаршированной индейки, жареных на вертеле голубей и огромной бараньей ноги.

— Что вы будете есть? — спросил маркиз. — Хозяин здешнего заведения сказал, что может предложить еще горячий пирог с устрицами и жаворонками прямо из печи.

Мелинда отрицательно покачала головой.

— Никогда бы не подумала, что можно печь пироги с жаворонками, — сказала она.