Девушка требовала, чтобы ее звали Нико. Только так, и никак иначе.

— Это так романтично! — восторженно попискивала она. — Коля и Нико!

Вообще, Нико была существом романтическим, склонным к прогулкам при звездах и луне. И уж вовсе не пара прагматику Коле, привыкшему больше иметь дело с разводным ключом, нежели с неосязаемыми предметами. Что могло быть общего у этих двоих, никто из подруг так и не сумел понять. Хотя они по очереди поговорили с Нико и попытались выяснить, что у них там происходит с Колей.

От Нико все они услышали одно: такой душевной, тонкой и чувствительной натуры, как у ее Коли, нет ни у одного мужчины в мире. Учитывая, что подруги знали Кольку с детства, они также знали и про его натуру буквально все. Любимой шуткой юного Коли было макнуть какого-нибудь первоклашку головой в унитаз, а потом вместе с дружками облепить бедного мокрого пацаненка с головы до пят полосами туалетной бумаги. Очень душевная забава.

— А чё тут такого? — оправдывался Коля, стоя перед директором. — Пусть спасибо скажет, что мокрым на мороз не отпустили. Сушили мы его! Иначе заболеть бы мог.

— Лично я считаю, что любой спор — это глупость! — неожиданно произнес Витька, про которого все как-то забыли. Вся его компания уже благополучно отдыхала под столом, оглашая окрестности громким пьяным храпом. На ногах оставался один Витька. И именно он внес здравое предложение:

— Я считаю, что нужно пойти и самим проверить. Если эта тварь существует, то мы обязательно найдем ее следы.

Все вдруг начали кричать, восхищаться предложением и собираться в поход на Лесси.

Все дружно решили прогуляться по участку и заодно попытаться найти таинственную Лесси.

Сопротивлялся один Валя.

— Глупость все это несусветная! — твердил он. — Глупость придумали про эту Лесси!

— Другими словами, твоя мать дура? — поинтересовалась у него Танька, и Валя моментально заткнулся.

Свою маму он обожал, даже мысль о том, что он может ее обидеть, приводила его в ужас.

— Пойду вместе со всеми! — тут же заявил он.

Перед тем как отправиться в поход, все гости хорошенько заправились — кто коньяком, кто водочкой, а кто и захватил облюбованную бутылочку с собой. Людей можно было понять. К вечеру ощутимо похолодало. А прогулка не обещала быть короткой.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Вначале все шло хорошо и даже весело. Выпитое спиртное будоражило кровь и согревало. Да и освещенный огнями дом был в относительной близости. Но по мере отдаления от него гости все чаще и чаще начинали поеживаться и с тоской оглядываться назад.

Вокруг шумели кусты и деревья, которые становились все гуще, темней и, соответственно, страшней. В них слышались какие-то непонятные шорохи, скрипы и голоса. А когда в отдалении раздался вой какого-то животного, то над толпой тут же пронесся испуганный громкий крик. И хотя вой тут же сменился собачьим лаем и ему ответил другой собачий голос, и стало ясно, что это собаки в поселке переговариваются, или, может быть, переругиваются между собой, страх уже прочно овладел всеми искателями приключений.

— М-может быть, п-пойдем д-домой? — предложила Евгения Валентиновна.

Все покосились на нее с явным осуждением: сама, мол, подняла эту «собачью» тему, а теперь трусит. Светка косилась на будущую свекровь с таким видом, словно была твердо уверена, что тетя Женя затеяла этот поход с одной-единственной целью — скормить ее, Светочку, собственноручно прикормленному чудовищу. Чушь конечно. Но мотив у тети Жени явно имелся.

Однако за что же должны страдать остальные? А они, без всякого сомнения, страдали.

Да, всем было страшно. Однако первым признаться в том, что ему страшно, никто не собирался.