– Господи! Ну, когда ты наконец станешь взрослой, Саша?! – завопила ей в самое ухо Ксюша. – Ты считаешь, что проводить ночь возможно лишь в постели на шелковых простынях, да?!

Ну, не совсем так, но крыша над головой, по ее разумению, должна была присутствовать.

– На даче они! – рыкнула напоследок обессилевшая от ее тупоумия Ксюша.

– На даче? На какой даче? – Александра растерянно заморгала, силясь припомнить, когда это Катька или Рома успела обзавестись дачей, не вспомнила… – На какой даче? У них же не было никакой дачи.

– Купила! Купила твоя Катька дачу недели две назад. Так, не дача, а одно название. Курятник какой-то ветхий. Но для такого нужного дела, как свидание, подойдет легко. Короче, записывай. – Последовала короткая пауза, очевидно отведенная ей для того, чтобы она вооружилась авторучкой и листом бумаги, а потом дотошная соседка проговорила: – Двадцать пятая дорожка. Номер дачи восемьсот двадцать четыре. Там еще загородка такая высокая, хоть и прогнившая, но очень высокая. Калитка открывается, если ее чуть приподнять. Добираться знаешь, как туда?

– Нет.

Александра замотала в отчаянии головой.

Ей очень не хотелось верить. Очень!

Хотелось отключить телефон, снова забраться под бабушкину цыганскую перину, зарыться носом в подушку и продолжить прерванный сон про что-то хорошее.

Еще хотелось возразить Ксюше, заявить, что Катька не могла не сказать ей про свою недавнюю покупку. Они же виделись буквально пару дней назад. И еще хотелось сообщить, что адрес виртуальной Катькиной дачи ей совсем-совсем не нужен.

Не думает же Ксюша, в самом деле, что она поедет туда! С какой, спрашивается, целью?!

– С такой, чтобы застать этих мерзавцев и убедиться наконец, что тебя очень виртуозно водят за нос! – пояснила Ксюша даже без ее вопросов, будто мысли ее прочла. – Сколько же можно пребывать в неведении?! Ты с ней прямо вся такая… любезная!

Вот здесь Ксюша привирала откровенно.

С Катькой Александра не была любезной. Она ее любила всей душой. Она ее просто обожала, как сестру родную. Хотя у нее никогда не было ни брата, ни сестры, ей почему-то всегда казалось, что обожают их именно так.

Любила, обожала, старалась походить на нее, копировать манеры, привычки, а иногда в минуты острого черного отчаяния она ей немножечко завидовала.

Чему завидовала?

Да всему, господи! Там было чему завидовать, поверьте.

Катька… Загорская Катерина Степановна…

Двадцати трех лет от роду. С блеском закончившая школу. Потом с таким же сиянием и шиком закончившая местный институт и получившая диплом не какого-нибудь там бухгалтера, а гида-переводчика.

Красивая. Неприлично красивая. Ну, просто по киношному и книжному. И все-то в ней было безупречным и отточенным. Никакой наигранности и фальши. Плачет так плачет. Смеется так смеется. Безо всяких чувств смотрит на тебя и то эффектно. Просто рот открывай и любуйся ею. Александра и любовалась. И потакала, и нянчилась, и прощала…

– Слушай, Ксюша. – Александра зажмурила глаза и в который раз пожалела, что выбралась из темной спальни на белый свет, лежала бы сейчас и лежала под периной, и поплакать можно было бы беспрепятственно, и погоревать, не вставая. – А ты ничего не путаешь? С чего ты вдруг решила, что они на этой самой даче? Ты же не следила за ними, в самом деле! И опять же…

Та не дала ей договорить.