– Она хоть симпатичная? – полюбопытствовал Серый.

Шестипал едва не оступился.

– Сам – ходячий шерстяной носок, а все на симпатичных тянет! – с деланым возмущением проговорил он.

– Она ничего так, Серый! – Слава перевернул лежащую на бок. – Молоденькая! Пацаны, смотрите! – он вытащил из-за пояса пленницы «Коллектора» нож, похожий на большое шило с прямой крестовиной. – Ха! Эта барышня сто пудов умеет за себя постоять!

– Бандитка какая-нибудь, – проворчал Припой. – Или трупоедка.

– А я, между прочим, люблю девушек с характером, – сказал Слава. – Кузя, дай флягу!

Кузя метнулся к рюкзакам. Шестипал и Припой вошли в короб, склонились над находкой, едва не стукнувшись лбами.

Действительно молода – ровесница Шестипала или чуть-чуть старше – и вне всяких сомнений красива. Несмотря на смертельную бледность и засохшую на щеке и губах кровь. Знать бы, от чего она вырубилась… Видимо, неслабо ее покидало по коробу, когда подбитый «Коллектор» пропахал рылом землю и перевернулся. Впрочем, девушка могла получить травму, когда ей пришлось поручкаться с хватательным манипулятором биоробота.

– На кой-кой! – Кузя протянул им флягу.

Слава свинтил крышку, плеснул на застиранный бинт из своего индивидуального пакета и осторожно коснулся черной дорожки на девичьей щеке. И сейчас же растрескавшиеся воспаленные губы разомкнулись, блеснула полоска белых зубов. Распахнулись веки, и взгляд карих, с прозеленью, глаз прожег Шестипала до глубины души. Стрелок невольно отпрянул, в ушах зашумело, на его голову точно опустился глухой шлем, отделивший на несколько долгих секунд сознание от реальности. Ощущения были очень странными: вся жизнь Шестипала промелькнула перед его глазами в виде разрозненных картинок. Он услышал забытые голоса жителей Одинцово, потом мысленно перенесся во Власиху, и снова в его голове зашелестел бесплотный шепот. К счастью, оторопь длилась всего ничего. За это время, кажется, даже никто ничего не произнес; все глядели, выпучив глаза, на очнувшуюся девушку.

– Хочешь воды? – Слава протянул ей флягу.

Девушка проигнорировала предложение, губы ее искривились, и Шестипал обреченно подумал, что сейчас она расплачется.

– Бегите.

Она выдавила из себя это слово с такой мукой, с какой зверь выдергивает зубами из раны стрелу охотника. На ее хорошеньком личике читался нешуточный испуг, что, впрочем, было вполне объяснимо, ведь девка в коробе «Коллектора» раз сто, наверное, попрощалась с жизнью.

Припой и Слава переглянулись.

– Все в порядке, мы тебя спасли, – Шестипал по-прежнему чувствовал себя немного оглушенным, и голос свой он слышал будто со стороны. – Мы не обидим.

– Мы убили био, который тебя заграбастал, – сказал Припой. – Вот, Пал Палыч его подстрелил, – он указал на Шестипала.

– Теперь ты обязана выйти за него замуж, – пошутил Серый, который не смог совладать с любопытством и тоже поднялся на паучье брюхо.

Под носом у девушки заалела свежая кровь, глаза ее закатились, и в этот момент Шестипал почувствовал чужой взгляд. Почувствовал затылком, почувствовал кожей на спине, почувствовал животом, в котором вдруг стало пусто и холодно, точно в нем проделали сквозную дыру.

Шестипал бросил взгляд через плечо скалящегося своей шуточке Серого и увидел, что на кромке рощи стоит, отогнув манипулятором ствол березы-мутанта, свежеокрашенный в «хаки» «Маунтин».