Дружинника такой расклад не устраивал в принципе. Потому он одной рукой поднял автомат и выпустил оставшиеся полмагазина в пучок тех самых молний, пленивший осколочный выстрел гранатомета. Выстрелил – и рванулся назад всем телом, отчаянно скрежеща кольчугой об ржавый угол старого пульта управления.

Бывает такое – делаешь что-то словно по наитию и точно знаешь, что получится. Никто не мог предугадать, взорвется зависший в воздухе гранатометный выстрел или нет. Но Данила посчитал, что рискнуть стоит, полтора десятка патронов все равно не есть решение всех проблем. Да и попасть в ракету, тонкую, словно копье, с такого расстояния было слабореально, даже если нормально целиться…

Но все получилось. Причем дружинник был уверен – он не попал туда, куда очень хотел попасть. Согласно законам, о которых говорил Снайпер, задрало ствол автомата после второго выстрела, причем сильно. Пули пошли косым веером, который хоть и пересек сгусток молний, но вряд ли задел осколочное копье. Тем не менее оно рвануло. Да так, что Данила еле успел протиснуться в щель – и то каменным крошевом по кольчуге долбануло нехило, аж плечо заныло.

«Вот как оно бывает, когда совпадают желания человека и Зеркала Миров», – подумал дружинник, глядя на древний пульт. А потом, недолго думая, просунул бесполезный теперь автомат меж двух стальных проушин на задней части того пульта, уперся каблуками в пол, поднапрягся и потянул ржавую махину на себя изо всех сил, какие только остались.

Пульт заскрипел, застонал, что-то лопнуло в его основании – и махина подалась назад, намертво запечатывая проход. Теперь его только взрывать – если, конечно, с той стороны остался кто-то живой. Судя по силе взрыва, прогремевшего после очереди Данилы, шарахнул не только осколочный заряд, но и что-то помощнее. Что именно – загадка, которую теперь уже не разгадать.

Дружинник обернулся, недоумевая, откуда столько света в темном тоннеле.

Ион и Колян занимались раненым. Над крабьими глазками-видеокамерами серва горел мощный прожектор – слишком мощный для маленького биоробота.

«Шамирит, – ворохнулась усталая мысль в голове Данилы. – Теперь он на шамирите работает, а не на мертвечине, оттого и сияет словно маленькое солнце».

Дружинник поправил меч, бросил взгляд на изуродованный автомат, застрявший в ржавом железе, и направился к своим товарищам.

– Жить будет?

– Не знаю, – бросил Ион, руки которого были в кровище чуть не по локоть. – Человек бы не выжил, а этот – кто ж его знает.

Стаббер орудовал мощным боевым ножом, выковыривая пули из тела Шерстяного. Хищный, слегка изогнутый клинок напоминал крыло то ли ангела, то ли демона, обильно смоченное темной кровью.

– Вроде последняя, – сказал Ион. Смятый на конце свинцовый цилиндр звякнул об каменный пол.

– Шить есть я, – проговорил робот и принялся сноровисто штопать одну из четырех ран на спине Шерстяного, который так и не пришел в себя во время жутковатой с виду операции. Может, и хорошо, что не пришел. Мат бы стоял на весь тоннель, глядишь, кто-нибудь нехороший приперся бы на эти вопли…

Колян ловко орудовал манипулятором, из которого, словно паутина из задницы паука-мясоеда, тянулась тонкая нить. Второй манипулятор серву заменял АК, лишенный приклада и приваренный к стальному огрызку.