Рука прожорливого Руфа опустилась, и три стрелы практически одновременно устремились к четвероногим бродягам. Каждый снаряд нашел цель, и половина крысособак замертво рухнула на землю. Оставшиеся трое моментально бросились врассыпную, надеясь, что их избежит печальная участь погибших сородичей. Но нео не собирались упускать дичь.

Вот одна из улепетывающих тварей завалилась на бок и подкатилась к ногам нео. Из ее правого глаза торчала рукоять метательного ножа, ловко отправленного в цель одним из арбалетчиков. Вторая крысособака сдуру полетела прямо на Руфа – надеялась, видимо, проскочить мимо него, но нео с размаху обрушил ей на голову дубину, буквально размозжив собачий череп.

А вот последняя, казалось, все же уйдет – по крайней мере, нож, которым ее попытались достать, разминулся с ее ушастой головой на считаные сантиметры. Однако, как выяснилось моментом позже, выжить никому из той стаи было не суждено: пока другие развлекались, швыряя в убегающую тварь что попало, Бурт шустро перезарядил арбалет и, прицелившись, пустил стрелу по высокой траектории. Игорь до последнего надеялся, что снаряд разминется с целью… но снаряд вонзился крысособаке в загривок, и пес, оступившись, докатился до ближайшего валуна, незнамо как очутившегося посреди улицы, и там замер.

«Надо же, до чего меткий выстрел! – подумал дружинник, уважительно глядя на Бурта. – Хорошо, что я тогда не побежал, иначе б валяться мне на земле со стрелой между лопаток!..»

Арбалетчики во главе с Руфом не спеша собрали все туши убитых крысособак и вернулись к отряду.

– Свежее мясо, – осклабившись, сказал Таррк. – Хорошо.

– Крысособаки – хорошо, – заметил Руф, с помощью ножа вырезая стрелу из туши мертвой псины: не пропадать же добру!

Его плотоядный взгляд отыскал в толпе Игоря.

– Но хомо – еще лучше.

– Хомо – нельзя! Я сказал! – разозлился Таррк. – Хомо отдаст амулет, и мы отпустим хомо. У нас уговор.

– Отпустить хомо… – нарочно смакуя каждое слово, повторил Руф и презрительно фыркнул. – Глупо, Таррк. Глупо.

Вожак оставил шпильку соперника без внимания, и конфликт умер в зародыше.

– Привал! Едим! – зычно воскликнул новоиспеченный предводитель.

И нео радостно загалдели, предвкушая сытный ужин.

Они расположились на первом этаже длинного здания, габаритами схожего с биороботом «Титан В4»: чрезвычайно высокий (Игорь насчитал пять этажей) и еще более длинный (метров пятьдесят, не меньше) дом с выбитыми окнами. Явно оголодавшие, нео живо развели костерок и освежевали тушки убитых крысособак. Можно было, конечно же, сделать это и на улице, но пламя, дым и запах жареного мяса наверняка привлекли бы внимание других, более крупных хищников, которые с радостью слопали бы не только четвероногих псин, но и самих охотников. Шустро нанизав тушки на куски арматуры, нео поднесли их к огню.

– Хомо, будешь мясо? – спросил Бурт.

Игорь от такого радушия даже слегка опешил. Не думал он, что муты станут потчевать его дичью: шесть крысособак разделить на дюжину нео и без того весьма проблематично, куда там лишний рот кормить.

– Мясо на хомо переводить? – возмутился Руф. – Я против!

– Хомо может сдохнуть, – философски заметил Бурт. – Без мяса. Амулет тогда не найдем.

Заслышав про амулет, Таррк оторвался от трапезы и, окинув Игоря задумчивым взглядом, велел:

– Дай хомо мяса, Бурт. Только мало мяса дай!

– Много и нет, – понимающе кивнул арбалетчик, отрывая от своей порции весьма скромный кусок и протягивая его Игорю.