– Если хомо хочет жить, хомо должно отдать амулет, – пояснил Таррк. – Если хомо не отдает амулет, мы едим хомо. Шрама нельзя отпустить. Шрама нет.

– А груз? – спросил дружинник, явно разочарованный словами нео. – Груз, который вы у нас отбили?

Думать о чем-то еще, кроме пропажи Захара, было невыносимо трудно, но Игорь все же взял себя в руки. Да, побратим. Да, Долг Жизни. Да, был совсем рядом. Но дружинники, увы и ах, гибнут, это, в общем-то, вполне обычное дело. Практически в каждом рейде кого-то убивают. Такова профессия разведчика. Такова московская Зона. Но в Кремле еще остались люди, и им жизненно необходимы те боеприпасы, что везли Игорь со товарищи. Поэтому надо, как учил отец Филарет, о личном благе забыть, а про общее благо вспомнить.

– Груза нет, – покачал головой Таррк.

Их взгляды встретились. Глаза у нео были глупые и искренние, как у дикого тура – Игорь сам таких не встречал, но от других не раз про них слыхал.

– Тоже обменяли? – хрипло уточнил разведчик.

Вожак нео молча кивнул.

От злости и обиды хотелось крысособакой выть. Да, его пообещали отпустить, если отдаст амулет. На безрыбье уже и это – успех. Но Игорь пока с трудом представлял себе, как будет жить дальше. Лучше б не встречал он нео, выбравшись из того подземного тоннеля, лучше б не видел опять знакомый профиль с характерным шрамом через все лицо. Шрам – как ключ ко всему, как вечное напоминание о Долге Жизни, который Игорь так и не удосужился вернуть.

И, похоже, действительно никогда не вернет.

А утраченный груз? Тот самый, за который община отдала немало хороших клинков, способных сослужить защитникам Кремля неплохую службу? Теперь у них нет ни боеприпасов, ни мечей. Все кануло в московской Зоне. Впрочем, дело привычное…

Однако, как бы ни было погано у Игоря на душе, демонстрировать свое разочарование нео он не собирался.

– Что, хомо? – подал голос Таррк. – Отдашь амулет Морха?

– Отдам, – выдавил дружинник. – В обмен на свободу.

Вожак кивнул:

– Хомо отдает амулет, тогда хомо свободен.

Игорь не знал, как на это реагировать. С одной стороны, в нынешней ситуации это было лучшее решение из возможных. С другой стороны, веры нео не было никакой. Что мешало им, получив амулет, нагло наплевать на их соглашение? Да ничего. В конце концов, никто не говорил, что сделку с хомо нельзя нарушать. Кроме, разве что, самого хомо.

Пока Игорь ломал голову, оценивая свои шансы на спасение и горюя о пропаже Захара да груза, предводитель мутантов поднялся с корточек и, окинув взглядом соплеменников, зычно воскликнул:

– Идем обратно!

– Ночь скоро, Таррк, – без тени улыбки на лице сказал Руф.

– Ночь, день – плевать, – отмахнулся вожак. – Амулет Морха нужен. Идем обратно.

«До чего же все-таки глупы эти нео!» – подумал Игорь, глядя на амбициозного мутанта снизу вверх.

В принципе, ночная Москва от дневной мало чем отличалась, но был у нее один глобальный недостаток – темнота, из-за которой разглядеть некоторые угрозы попросту не представляется возможным. Хорошо, когда луна ярко светит, ну а если тучами небо затянет? С горящим же факелом в руках ты и сам становишься отличной мишенью для мутантов, биороботов, шаманов и прочих хищников, от которых прежде тебя надежно защищал мрак.

– Ночь – опасно, – покачал головой Руф.

«Этот явно поумней Таррка… Хорошо, что главный – не он, а то давно б мне быть сожранным!»

– Я сказал – идем обратно! – рявкнул вожак, энергично ударив себя кулаком в грудь.