И вот сейчас Захару снова предстояло сделать судьбоносный выбор – пройти через стену зловещего тумана или же пуститься в обход? Казалось бы, задачка простецкая, и любой предпочел бы сделать петлю скитанию в дымовой завесе. Но на деле не все было так очевидно. Опытный разведчик знал, что за углом вполне может поджидать племя нео, остановившееся на привал, или, того хуже, оголодавшие био, с которыми договориться смог бы разве что нейромант Громобой, который, увы, канул.

Впрочем, перебирать возможности в голове можно хоть до скончания времен, а цель от этого ближе не станет. И Захар это прекрасно понимал.

– Игорь, Миха, – позвал десятник.

Разведчики вопросительно уставились на командира.

– Надо проверить ближайшие здания. Напрямик лезть – слишком опасно, так что если есть возможность обойти, я должен о ней знать. Все ясно?

– Да, – ответили дружинники почти синхронно.

– Тогда, Игорь, давай налево, а ты, Миха, вправо иди. Мы же тут подождем. Слово пусть будет… – Он задумался на секунду. – «Туман». Ежели его услышим, тут же бросаемся на выручку. С этим тоже понятно?

– Угу.

– Тогда удачи.

Игорь спешился и наспех размялся. Миха последовал его примеру, а потом они пошли в разные стороны, оставляя за спинами отряд. Захар провожал побратима хмурым взглядом: он явно не слишком хотел отправлять друга на передовую, но не отправить значило проявить недоверие, а этого десятник желал еще меньше.

Лоб Игоря покрывала испарина.

«Душно-то как, после этого проклятого дождя…»

Он ступал осторожно, боясь, что шум шагов привлечет внимание мутантов, коль таковые действительно сидят в заброшенном доме слева от затуманенной дороги. Подумав, разведчик вытащил из-за пояса пистолет и теперь сжимал его в правой руке, готовый напичкать свинцом любого, кто осмелится выйти к нему навстречу. Запястье до сих пор полностью не оправилось после встречи с армированной дубиной. Как ни лечил его Игорь с помощью покой-травы и чудодейственного пластыря, слушалась кисть плохо и постоянно ныла. Но стрелять с левой руки лучше было и не пробовать, уж больно плачевный мог выйти результат, что-то вроде «пять раз выстрелил – попал лишь раз». Вот и приходилось мириться с болью – для собственной безопасности и экономии боеприпасов.

Достигнув ближайшего угла, выложенного из рыжего кирпича, ныне поблекшего, Игорь вжался в стену спиной и невольно поморщился, когда зашуршала звеньями кольчуга.

«Она-то меня и выдаст с головой!» – подумал он про себя.

Впрочем, разгуливать по московской Зоне в одной рубахе не осмелился бы даже самый бесшабашный дружинник – конечно, от прямого попадания из арбалета она не спасет, но от скользящих ударов меча – вполне. Двигаясь вдоль стеночки, Игорь беспрепятственно достиг окна и замер, чтобы перевести дыхание. Он не был напуган – скорей, просто взволнован, как, впрочем, и всегда во время рейда. Стоило Игорю выйти за пределы кремлевских стен и оказаться в Зоне, и пульс его учащался, а в голову начинали лезть самые разные мысли – в основном, конечно же, дурные. Тревога покидала дружинника только по возвращении домой, когда за спиной закрывались городские ворота, и все напасти оставались за ними, снаружи.

Отец говорил, что это нормально, что все боятся, а лучшие – так больше прочих, просто не показывают своего волнения окружающим, дабы не сеять панику. А поскольку родитель славился, как весьма дельный разведчик, Игорь старался вести себя так же: хладнокровный снаружи, но вечно сомневающийся внутри.