— Отчего ж никого нет в этом «спокойном» месте?

— Страшно. Боятся.

— Почему это? — удивился Книжник.

— Потому что привыкли все, что увидел врага — убить надо, а оружием всегда защититься можно. А здесь не так. Здесь легко можно увидеть врага. А смотреть врагу в глаза и не в силах ничего сделать — не каждый выдержит.

— Но все-таки — отчего здесь так?

— Говорят, живет здесь что-то такое — невидимое, страшное. Живет — и следит за приходящими. Мертвая зона не одна — такие и в других местах есть.

— А мы-то чего сюда пришли?

— Базар здесь. Где его еще устроить, как не в Мертвой зоне? Надо чего купить — и нео, и кио, и маркитанты, и вообще не пойми кто сюда приходят. Смотрят друг на дружку, злятся, а деваться некуда — сделку совершают и расходятся миром.

— Чтобы за углом друг дружку по макушке стукнуть?

— Соображаешь. А вот и Базар.

Базар был странный. По правде говоря, Книжник и видел-то один-единственный базар — кремлевский. Но и тот, при всей ограниченности внутреннего кремлевского товарообмена, выглядел куда как презентабельнее. Здесь же, на обширном пустыре, прямо на неровном, полопавшемся асфальте, перед кучками грязного хлама просто сидели несколько нео да пара незнакомых, жуткого вида существ, в которых, лишь напрягши воображение и память, Книжник с изумлением признал шамов. Лица их, происшедшие, несомненно, от человеческих, были изуродованы какой-то невероятной мутацией. Во всяком случае, именно это пришло в голову обалдевшему семинаристу при виде щупалец, медленно шевелящихся на месте глаз. Или рядом с глазами — черт их разберет, этих мутов.

Похоже, вест и кремлевский семинарист были сейчас единственными покупателями на этом странном Базаре. Зигфрид на шамов даже не посмотрел. Просто сказал:

— Странно. Маркитантов нет. Одни нео-барахолыцики.

И неторопливо направился к ближайшему нео. Был тот старый, щуплый, даже жалкий на вид. Книжник хотел было что-то спросить, но вест резким жестом остановил его.

— Ты молчи, — сухо сказал он. — Я говорить буду.

Перед нео, прямо на земле, стояла единственная, вся в толстом слое загустевшего солидола, консервная банка. Вест неторопливо присел и придвинул прямо под нос муту крепкий кулак с темными кольцами на пальцах. Книжник вздрогнул, ожидая, что вест ударит торговца. Вместо этого Зигфрид просто разжал кулак.

На ладони лежала древняя золотая монета с истертой фигуркой сеятеля на реверсе. Не говоря ни слова, нео протянул руку назад — там лежал большой бесформенный мешок — извлек из него пару точно таких же банок. Монета взлетела в воздух. Туда же, вверх, последовали банки. В момент, когда Зигфрид подхватил товар, монета оказалась в ловких мохнатых лапах. Это походило на какой-то ритуал — словно для того, чтобы товар и деньги не переходили из рук в руки между враждующими расами. А добывались просто — как бы из воздуха.

Вест, не глядя, передал банки спутнику и перешел к следующему торговцу. Этот нео был толстый, с маленькими, хитрыми, заплывшими глазками, совсем не похожий на сородичей-воинов. Перед ним стоял какой-то чудовищный, истоптанный и грязный ботинок.

— Одежда. Ему, — коротко сказал вест. Продемонстрировал монету.

Нео мельком глянул на Книжника, зябко ежащегося в тонкой, грязной от свернувшейся крови рубашке. Задержал взгляд на медном кресте, болтавшемся на витой веревочке. Вид креста заставил мута странно измениться в лице. Затем торговец снова посмотрел на золотой, презрительно скривился. Зигфрид показал вторую монету. Нео тяжело вздохнул, с кряхтеньем обернулся назад — у него за спиной тоже имелся пузатый баул.