Книжник закусил губу, нахмурился. Вот она — разница между семинаристом-теоретиком и практиком-воином: сначала действовать — потом думать. Тяжело, ох, тяжело перестраивать сознание в соответствии с обстоятельствами. Неудивительно, что воинов готовят с младенчества, а таким, как он, путь в воины навсегда закрыт. С другой стороны, вон, нео — те вроде как все поголовно воины. Так они и размножаются как кошки. Впрочем, и мрут как мухи.

— А может, оно ушло уже, это Поле Смерти? — с надеждой предположил Книжник. — На то оно и Поле, чтобы переползать с места на место.

— Может, и ушло, — бесстрастно ответил Зигфрид.

— Так это меняет дело! — оживился Книжник. — Значит, ты на это и рассчитываешь?

Вест окинул взглядом семенящего рядом парня и отрезал:

— Я рассчитываю только на себя.

Прозвучало это не слишком приятно — словно вест по-прежнему ни во что не ставил своего нового товарища. Книжник сдержал порыв высказать обиду: следовало привыкать к высокомерности спутника — натуру его он изменить не в силах. Зато, как показала практика, можно завоевать его уважение. Но сделать это удастся только поступками.

Что и говорить, мир за стенами Кремля оказался еще суровее, чем представлялось когда-то мечтательному семинаристу. И подтверждения этому долго ждать не пришлось. Опасность дала о себе знать заранее — словно специально для того, чтобы жертвы успели осознать ужас надвигающейся смерти.

Неторопливо, с обманчивой легкостью заструился по земле туман. Тонкие пряди выползали из разломов в зданиях, словно невесомый белесый пар решил вдруг выбраться на свет из мрачных подвалов. Вест остановился как вкопанный, напряженно замер и медленно потянул из-за плеча меч. Это напряжение немедленно передалось его спутнику.

— Шамы? — тихо спросил Книжник, запуская руку в кошель, болтающийся на поясе, нащупывая холодную сталь стилов, — свое нехитрое оружие теперь он держал под рукой.

Вест не ответил — просто продолжил медленно продвигаться вперед — по щиколотку в наползающих туманных хлопьях. И безо всяких разговоров было ясно, что без шамов тут вряд ли обошлось — способность насылать искусственный туман водилась только за ними.

— Спиной к спине! — резко приказал Зигфрид.

Книжник подчинился. Теперь он пятился, прикрывая спину воину. Осторожно, чтобы, не уколоться самому, вытащил стилосы, распределил по три штуки в руку, сжал металл скользкими от пота пальцами. Оставалось ждать. Только непонятно — чего именно. Меж тем туман становился все гуще, струясь уже на уровне колена. Вокруг же, на расстоянии десяти шагов, выросла настоящая стена белесой пелены. И там, в этой пелене, медленно проявились зловещие, уродливые тени.

Одна из теней вдруг обрела четкость очертаний — и из серой мглы показалась рослая фигура. Это был нео, только вел он себя необычно для этого вида мутантов — слишком величественно, сдержанно что ли. И это пугало куда больше, чем обычная для этих тварей звериная необузданность.

— Чего тебе надо? — сквозь зубы произнес вест. Меч в его руке совершал неторопливые плавные перемещения, словно воин разминал кисть, сжимавшую рукоятку.

— Ты вырезал мой род, убил моих братьев, — резким, лающим голосом проговорил нео. — Тебе придется заплатить за это!

— Я знал, что вы, вонючие обезьяны, продаете своих дохлых сородичей за звонкую монету, — усмехнулся Зигфрид, бросая короткие взгляды по сторонам. — Я бы, может, и заплатил даже, чтоб вас меньше стало, да золото самому нужно.

— Нет, ты заплатишь жизнью! — прорычал нео. Подался вперед, в его лапе сверкнул огромный тесак, подернутый рыжей ржавчиной, но ярко сверкнувший полоской заточки.