Пока решалась его судьба, Ельцин находился в Москве — на месячных курсах в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Его неожиданно вызвали в ЦК. Сначала с ним разговаривал секретарь ЦК по кадрам Иван Капитонов, потом секретарь ЦК по промышленности и очень близкий к Брежневу Андрей Кириленко, потом секретарь по идеологии Михаил Суслов. Никто из них ничего конкретно Ельцину не сказал. Его спрашивали, к нему присматривались. Это были смотрины.

Только Михаил Андреевич Суслов, фактически второй человек в партии, чуть прояснил ситуацию, когда стал спрашивать, чувствует ли в себе Ельцин силы для самостоятельной работы, хорошо ли знает областную парторганизацию?

Ельцин понял, что он возглавит Свердловск вместо Рябова. Но право произнести такие слова оставалось за самим генеральным секретарем.

Потом Капитонов и Рябов отвезли его в Кремль к Брежневу. Высокий и надежный Борис Ельцин понравился генеральному секретарю. Вопрос был решен.

2 ноября 1976 года на пленуме Свердловского областного комитета Бориса Николаевича Ельцина избрали первым секретарем. Он сразу убрал неудачливого соперника — второго секретаря обкома Коровина, перевел его в областной совет профсоюзов. Сменил и председателя облисполкома. Новым хозяйственным руководителем области стал генеральный директор производственного объединения Герой Социалистического Труда Анатолий Александрович Мехренцев, до этого не работавший ни в партийном, ни в советском аппарате.

Поставил своих людей. Таково было еще одно правило аппаратной жизни — зачем держать рядом с собой людей, у которых ты еще недавно был в подчинении, кто будет по привычке вести себя на равных? Надо окружать себя теми, кто видит в тебе вождя, кто не сомневается в твоем превосходстве, кто с первого дня привык смотреть на тебя снизу вверх...

Почему Ельцин, который сравнительно поздно перешел на партийную работу, обогнал профессиональных партийных работников и добрался до вершины?

Кто в недавние годы имел дело с профессиональным комсомолом, знает, что это за школа, знает, что больше всего ценилось в комсомольских работниках, какие качества надежно обеспечивали продвижение наверх — к желанному креслу в соседнем здании партийного комитета.

Если молодой человек с юности поднаторел в составлении звонких лозунгов, умело организовывал «группы скандирования», ловко отчитывался о массовой посещаемости несуществующей системы комсомольской учебы, переписывал текущий доклад с прошлогоднего, аккуратно меняя даты и цитаты, то какие еще качества ему были нужны для успешной карьеры?

Если, перебравшись в партийный аппарат, он долгие годы занимался «выколачиванием» плана, бдительно присутствовал в роли куратора на партийных собраниях, сочинял самые фантастические справки, то какой политический опыт он приобретал? Аппаратных интриг. Дворцовых переворотов. Умение лавировать, уходить от опасных решений, осторожничать.

Вверх шли очень осторожные, цепкие и хитрые, те, кто никогда не совершал ошибок и не ссорился с начальством. Но они пасовали, столкнувшись с сильным характером, с прирожденным лидером. Другое дело, что и очень яркие люди обычно не могли прорваться сквозь трясину аппаратной жизни. Но если это случайно происходило, как в случае с Ельциным, такой человек был вне конкуренции. В подковерной борьбе за очередную ступеньку наверх аппаратные кадры научились выходить победителями. А в схватке с людьми, рожденными властвовать, неминуемо проигрывали.

Многие потом замечали, что Ельцин лучше всего чувствует себя в роли первого человека. А вот подчиненные из таких людей, как он, выходят неважнецкие. Это совершенно точное наблюдение. Он по характеру хозяин, который органически нуждается в полной, ничем не ограниченной власти.

С той минуты, как Борис Ельцин стал первым секретарем, он поверил в то, что может и должен руководить всем и всеми. И это естественная для него роль.