Еще одним последствием «ленинградского дела» и других чисток стала особая идеологическая атмосфера в Питере. Жданов, Козлов, Романов установили в городе жесткий идеологический контроль, которого даже в Москве не было.

Всякое свободное слово было под запретом. Запрещалось то, что в Москве бы разрешили. Соответственно, либеральная ленинградская интеллигенция питерскую власть ненавидела и презирала. Аркадий Райкин вынужден был бежать из Ленинграда в Москву вместе со своим театром. Но в перестроечные годы ленинградские партийные кадры оказались в самом жалком положении и терпели одно поражение за другим.

Самым видным ленинградцем тех лет был Анатолий Александрович Собчак. Собчака прочили и на пост главы правительства, и вице-президента. Вице-президентом он точно был бы хорошим. Казалось, что он может стать и президентом.

Наверное, поэтому в окружении Ельцина Собчака возненавидели, и началась настоящая травля питерского лидера. Собчак проиграл в 1996 году выборы, против· него возбудили уголовное дело, хотели посадить. Потом дело закрыли. Но здоровье Собчака было подорвано, он даже не успел увидеть, как его бывший помощник стал главой государства и как новая питерская команда высадилась в Москве.

Первый заметный десант питерских кадров пришелся на время формирования правительства Егора Гайдара. Он сам пригласил Анатолия Чубайса и других людей, которые вот уже десять лет играют ключевую роль в экономической жизни страны. Это поколение питерцев оказалось более сплоченной командой. Они друг друга поддерживали, благодаря этому Путин появился в Москве. Наверное, собственный опыт укрепил его в мысли, что питерские должны помогать друг другу.

Желание питерской команды что-то сделать для родного города, дать ему денег, чтобы он обновлялся так же, как Москва, понятно. Объяснимо и желание питерских занять более заметные позиции в столице, где так скептически относились к Ленинград- . ским руководящим кадрам.

Главное, чтобы это соперничество и противостояние двух столиц больше не носило политического характера. Словом, чтобы не было больше ни «ленинградских дел», ни «московских процессов».

Часть восьмая. ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ

Глава 25. ГИБЕЛЬ «КУРСКА»

Трагедия атомной подлодки «Курск» стала первым серьезным испытанием для Путина, который в те дни отдыхал на юге и не понял, что должен немедленно прервать свой отпуск.

Его сотрудники потом пытались оправдать президента, говорили, что ему незачем было лететь в Североморск, где находится штаб флота, его присутствие не ускорило бы ход спасательных работ. Никто и не призывал президента лично возглавить спасательные работы. Но может ли глава государства наслаждаться ласковым южным солнцем, когда страна переживает такую трагедию? Разве не обязан президент — хотя бы внешне — разделить эту боль со своими согражданами?

В субботу 12 августа 2000 года, в 23:30, когда выяснилось, что командир атомной многоцелевой подводной лодки «Курск» до сих пор не доложил о всплытии, командующий Северным флотом Вячеслав Алексеевич Попов объявил боевую тревогу. Хотя обязан был озаботиться судьбой подводной лодки много раньше. В тот день, в промежутке между 13:00 и 15:00, когда «Курск» должен был провести учебную торпедную атаку, никакой атаки не было. Однако никто на флоте не забеспокоился.

Более того, выяснилось, что еще в 11 часов 28 минут 27 секунд утра натовские гидроакустики зафиксировали подводный взрыв в районе учений Северного флота. Через 2 минуты 15 секунд последовал второй взрыв (или серия одновременных взрывов), настолько мощный, что натовские акустики были оглушены. Они не сомневались, что услышали взрывы, и пришли к единственно возможному выводу: одна из российских подводных лодок потерпела аварию.

На Северном флоте почему-то ничего не услышали, тревоги не подняли и никому не сообщили.