|
Из домашней хлебопечки, понял Артур. Два бокастых апельсина. Пластиковые стаканчики. Одноразовые ложка с вилкой. Достань Татьяна Андреевна серебряный столовый сервиз на двенадцать персон – Чисоев не удивился бы. Сейчас он был ребенком, который следит за фокусником и волшебным цилиндром.
– Кушайте, – велела девушка. – А вы? – Я завтракала. Мне нельзя много есть… – Кофе? – вспомнил Артур. Девушка покраснела от смущения. Так краснеют только рыжие – лицом, шеей, грудью. Она поднесла пальцы к губам, молитвенно сложив ладони. Глаза Татьяны Андреевны наполнились слезами. – Нет, – прошептала она. – Кофе у меня нет… – Толик! Толик возник, как джинн из лампы. – Организуй нам кофейка. – По-быстрому? – Толик размышлял вслух. – На кругу в киоске наливают. Из аппарата. Или сгонять в «Шинок»? Как у нас со временем? В «Шинок» – минут за двадцать обернусь. – Бери в киоске, – принял решение Чисоев. – Если не очень бурда… И тащи сюда. А потом дуй в «Шинок». Татьяна Андреевна, вам с молоком? – Мне чаю, – тихо попросила девушка. – Зеленого. Пожалуйста… Толик испарился. Артур взял тефтельку. Такие готовила мама. Когда сыновья в детстве болели, мама места себе не находила. Это никак не отражалось на ее строгом, красивом лице. Мамино беспокойство находило выход на кухне, откуда неслись вкуснейшие запахи. И еще: когда Чисоевых-младших дразнили «тефтелями», отец, смеясь, объяснил, что «тефтель» – наше, родное слово, от тюркского «кюфте»… – Куриная грудка, – сказал Артур с полным ртом. – Мама добавляла в фарш сырой белок. Лук она перетирала в кашицу… Девушка кивнула: – И размоченный батон. Без корки. – Батон? – Обязательно. Я варю тефтели с морковью, петрушкой и сельдереем. Меня научила бабушка, она хорошо готовит. Вам нравится? – Очень! – Запивайте бульоном. С вашим телосложением надо хорошо питаться… – Что вы рекламируете? – спросил Артур. Она снова покраснела, как если бы он добавил: «Нижнее белье?» – Бриллианты, – сказала Татьяна Андреевна. Девочка, игравшая в «классики», перестала прыгать. Привлеченная видом еды, она подошла ближе. Здоровой рукой взялась за чалму из бинтов, скребя повязки ногтями. Наверное, голова у девочки сильно чесалась. – А я маму жду, – сказала девочка. – Она скоро придет. Татьяна Андреевна улыбнулась: – Тебе можно апельсин? Или ты хочешь тефтельку? – Можно апельсин, – с уверенностью сказала девочка. – Если вам не жалко. – Нам не жалко. Нам ведь не жалко, Артур Рустамович? – Ни в коем случае, – согласился Артур. Налив себе второй стаканчик бульона, он следил, как Татьяна Андреевна чистит апельсин. Ну конечно, бриллианты. Движения ее рук были удивительно пластичны. За ними хотелось следить, не отрываясь. И шея – наклон головы, осанка. Лебединая шея. – Как ваша фамилия? – спросил он. – Бойко. А что? – Ничего. Просто так… – Славникова, – девочка взяла дольку апельсина. Остальные дольки лежали на салфетке, дожидаясь своей очереди. – Моя фамилия Славникова. А зовут меня Светой… Ничего, мысленно повторил Артур. |
