Мать нахмурилась.
— А где дети?
Сара глубоко вздохнула.
— Я оставила их дома.
Между подведенными карандашом бровями Луизы образовалась тревожная складка.
— Мне надо поговорить с вами наедине, — с трудом выдавила из себя Сара.
Отец оценивающе посмотрел на ее бледное напряженное лицо.
— Что-то случилось, Сара? Садись, поговорим спокойно.
В его голосе прозвучали холодные повелительные нотки.
Сара судорожно глотнула.
— Вчера вечером я видела Рафаэля.
Смертельную бледность, что растеклась по лицу ее матери, не смог скрыть даже плотный слой грима. Отец же продолжал смотреть на нее как ни в чем не бывало. Сара, испугавшись, что молчание ее просто задушит, заставила себя говорить.
— Мы с Гордоном ездили в гости, и он тоже там был.
— С кем ты общаешься в последние дни? — Луиза не смогла скрыть дрожь в голосе.
— А затем он пришел ко мне.
Чарльз Сауткотт начинал проявлять интерес к ее словам — глаза его сузились.
— По твоему приглашению?
Мать взглянула на него с упреком.
— Сара ни за что не пригласила бы его к себе.
— Он ничего не знал о близняшках, — с волнением продолжала Сара. — Он думал, что я… прервала беременность… так ему передали.
Комната погрузилась в тревожную тишину. Луиза неподвижно, как статуя, изучала свои руки. На лице отца нельзя было прочитать ни одной мысли, но в уголке его плотно сжатого рта дергался нерв. — Я хочу сказать… все это так странно.
Сара с оглашением отметила, что в ее голосе появились истерические нотки.
Чарльз Сауткотт коротко выдохнул:
— Садись, Сара. Сцены нам ни к чему.
Она еле стояла на ногах. Она все еще не научилась спокойно разговаривать со своим отцом на серьезные темы и с неохотой опустилась в плетеное кресло с причудливыми подушками, держась прямо, как бы не желая отдаваться их приятным объятьям.
— Давай сразу договоримся вот о чем: наша единственная забота — чтобы тебе было хорошо, — произнес ее отец с явной укоризной. — Мы чрезвычайно за тебя переживали, когда Александро уехал в Нью-Йорк и бросил тебя здесь на произвол судьбы. Твое замужество изводило тебя.
— Ее изводил он, — поправила его мать и опять обиженно поджала губы. — Он отобрал тебя у нас. Мы потеряли тебя, и ты так никогда к нам больше и не вернулась.
Саре становилось все труднее дышать.
— Он был моим мужем, и я его любила.
Чарльз Сауткотт издал резкий смешок.
— Ты не любила его, Сара. Ты была просто помешана на нем. И помешательство это было болезненным, тебе была нужна помощь…
— Помощь? — повторила, задыхаясь, Сара. — Вы считаете, что, заперев меня, вы мне помогли?
— Сара, — умоляюще просипела Луиза. — Прошу тебя…
— Мы все делали только ради твоего же блага. Я и не думал причинять тебе боль. Я просто хотел, чтобы ты пришла в себя, — холодно продолжал отец. — И когда Алехандро набрался наглости и заявился сюда…
Сара окаменела.
— Рафаэль был здесь? — переспросила она, не веря своим ушам.
— К тебе мы его не могли допустить, Сара, — пробормотала мать. — Ты плохо себя чувствовала. У тебя мог быть выкидыш. В общем, мы не обманывали его. Он сам сделал выводы. Мы лишь не стали его разубеждать.
На тонких губах отца заиграла неприятная улыбка, если ее вообще можно было назвать улыбкой.
— У меня такое впечатление, что латиняне вообще склонны думать, будто за грехом обязательно следует какое-то священное возмездие, — саркастически усмехнулся он. |