– А по-моему, это откровенная галиматья, – буркнул Сыромясов. – И одежде героев не посвящено ни строки.

– При чем здесь одежда? – возразила госпожа Май. – Вы мыслите слишком узко. А господин Черепанов правильно сделал, что использовал вспыхнувший в обществе интерес к легендарной балерине. И написано изящно, и не придраться. Можно подумать, что Пьерина все это время жила среди нас, бедная, нуждающаяся – и бесславно погибшая из-за корысти и продажной любви. Предчувствую, что этот номер журнала наши читательницы будут рвать друг у друга из рук. Антон Викторович, как вы думаете, не увеличить ли тираж?

Треклесов, не ожидавший такого поворота, растерянно молчал.

– Кроме того, как я вам и говорила в понедельник, – продолжила госпожа Май, – я сама посетила Мариинский театр и видела новую звезду. Она не тянет на главную партию в «Спящей». Заявляю это ответственно. Отчет мною написан. В нем – сравнительный анализ мастерства легендарной Леньяни и Анны Павловой. Павлова воздушна, романтична, ее заразила своими импровизациям Айседора Дункан. А в «Спящей» музыка требует жесткого, статичного идеала красоты. Как у Кшесинской. Единственной достойной соперницы Леньяни.

– А не слишком ли это… смело, – подала голос Аля, – ведь если мы рассердим администрацию театра, нам контрамарки перестанут присылать.

– Не беспокойтесь, милочка, – утешила госпожа Май. – Это ведь не афронт какой-нибудь… Я обобщила уже высказанные газетные суждения – журналистское сообщество единодушно. Постановка не удалась. Надо балерину менять.

– Понятно, – смутилась Аля, – если уж журналистское сообщество единодушно. Тогда это демократично… В общем, надо только проследить, чтобы права бедняжки были защищены профсоюзом. ..

– А я слышал, что журналистское единодушие куплено Кшесинской, – сказал Мурыч.

– Не отвлекайте меня своими домыслами и сплетнями от существа вопроса! – оборвала фельетониста госпожа Май. – Итак, перехожу к главному. Собрав представленные мне материалы, я убедилась, что большинство из них так или иначе связано с именем безвременно погибшей гениальной балерины Пьерины Леньяни. Даже дон Мигель не забыл вставить в свой обзор отсылки к модам двенадцатилетнеи давности и живописать маскарадный костюм балерины, который был на ней, когда перед нею предстал зловещий шутник на костыле… Но я не сказала еще о материале нашего юного стажера. Самсон Васильевич, действительно человек одаренный. Он написал нечто среднее между святочной историей и детективом. Сам Михаил Петрович Арцыбашев, я с ним сегодня завтракала, похвалил юного автора за умение из презренной прозы жизни извлекать поэзию вымысла. Стиль слегка хромает, но со временем выправим. Поздравляю вас, Самсон Васильевич. Материал в номер ставим. По себе знаю, что написанное накануне, утром хочется кое-где подправить. Нет ли у вас такого желания?

– Да, да. – Самсон едва ли не поперхнулся от волнения, он не ожидал такого триумфа. – Там еще все очень сыро… И перед заключительной фразой не хватает одной строки. Можно, я ее впишу?

– Разумеется, дружок, впишите. И подумайте, не заменить ли инициалы вашего героя-злодея? Я конечно, понимаю, что вы дали разгуляться своему воображению, а людей в столице еще знаете немного… Впрочем, я не настаиваю, я и так уже заменила инициалы вашей героини Л.