А потом она раздвигается – и я ясно вижу экстрасенсиху Татьяну.

О, черт!

Это мой глюк?

Дайте скорее закусить! Или еще выпить… не хочу ЭТО видеть…

Лицо экстрасенсихи исполнено какого-то хищного злорадства.

– Что ж, вот мы и встретились. Не так ты и грозна, когда лежишь тут, беспомощная… Ты все забудешь, Юлечка. Ты ничего не будешь помнить. Зато я все буду знать. Сейчас я осторожненько попытаюсь отрезать тебя от твоей магии – и все будет хорошо.

На шее смыкается что-то обжигающе холодное.

Руки?

Две ледяные ладони.

И в следующий миг волна черноты накрывает меня с головой. Так чувствует себя человек, внезапно потерявший все шесть чувств. Остается только одно. Всепоглощающее. Уничтожающее меня.

Боль.

Сначала нестерпимая. А потом уже ласковая и даже привычная. Она обнимает меня, отделяет сознание от тела – и я уплываю. Я знаю, там, где мое тело, сейчас происходит что-то кошмарное. Но вернуться не могу. Это слишком для человека. Я не выдержу. Я сойду с ума. Хотя… возможно и уже сошла…

И только где-то на грани звучит или ощущается злорадное:

– Ты сама виновата. Сама виновата… надо было по-хорошему, пока тебя добром просили…

И я уплываю все дальше и дальше в эту черноту.

Я умираю?

Наверное, да.

Я проваливаюсь, умираю, растворяюсь в небытии, меня просто поглощает нечто невразумительное и на редкость неприятное…

Но так не должно быть! Меня должна после смерти принять моя поляна, а не это… гнусное варево!!!

Я не хочу!!!

Я не позволю!!!

Алым вспыхивают нити моей кровной связи. И последним усилием я зову единственного человека, который может мне помочь…

– Мечислав!!!

– Давление семьдесят на двадцать! Пульс сто пятьдесят! Мы теряем ее!!!

– Ничего! Это просто побочные эффекты!

Татьяна с удовольствием разглядывала девушку, лежащую на кушетке. Сейчас все ее тело билось и изгибалось в конвульсиях. Она металась так, что трое мужчин не могли удержать ее на месте. Выгибалась, сворачивалась в кольцо, распрямлялась, выгибаясь дугой – и опять сворачивалась назад, зубы были сжаты с такой силой, что казалось, сейчас треснут челюсти. На висках и шее взбухли синие вены.

– Вы что!?

Отец Михаил, влетевший в комнату, замер от ужаса.

– Ничего страшного, – улыбнулась Татьяна. – Я даже не ожидала, что на нее это так подействует!

– Да она сейчас сдохнет у нас на руках! – взвыл один из мужчин. – Давление падает! Здесь уже не больше сорока! Пульс вообще бешеный, вы посмотрите, она же вся в судорогах…

– Это пройдет, – попыталась уверить Татьяна.

Но ее уже никто не слушал.

Тело девушки выгнулось в последний раз – и бессильно обмякло на диване.

– Пульса нет!

– Она не дышит!

– Отойди от нее по-хорошему! Мы ее не откачаем!

Сильные руки оторвали ладони экстрасенсорши от шеи умирающей девушки!

– С ума сошли!? – взвыла Татьяна, отлетая в угол комнаты. Но ее уже никто не слушал.

Двое мужчин уже бросились делать искусственное дыхание. Третий держал Юлю за руку, лихорадочно пытаясь нащупать пульс. Пульс не находился.

Впрочем, недолго.

Режим реанимации. Четыре толчка грудной клетки – вдох, четыре толчка – вдох, четыре – один, четыре – один… и так раз пятьдесят.

Пока на очередной связке Юля не вздрогнула – и застонала. Тонкое тело бессильно распласталось по кровати.