– «Гарем» означает «запретное». Сюда дозволяется вступать только господину и тем, кого он пригласит.

Иными словами, тут царило полное беззаконие. Очень мило. Она в полной власти страшного сумасшедшего.

Это настоящая тюрьма, красивая, даже роскошная, но тюрьма. Злату это злило. Она старалась не показывать своего раздражения Джанан, но та будто видела девушку насквозь – и, продолжая тихо улыбаться, учила ее разным полезным вещам. Например, подробно описала Злате идеал женской красоты:

– Ростом женщина должна быть как бамбук среди растений, – вещала Джанан, заставляя Злату примерить очередное расшитое золотой нитью платье, которое так плотно облегало фигуру, что просто неприлично было. – Лицо должно быть круглое, как полная луна, волосы темнее ночи, щеки белые и розовые, с родинкой, не отличающейся от капли амбры на алебастровой плите. – Родинок у Златы не было, но разве это проблема в конце девятнадцатого века? – Глаза должны быть черные, большие, как у дикой лани. Но твои зеленые так хороши, что никакой мужчина не устоит, – улыбалась Джанан. – Веки сонные, уста небольшие, с зубами, подобными жемчужинам, оправленным в коралл, груди, подобные яблокам, бедра широкие, а пальцы постепенно сужающиеся к ногтям, покрашенным красной хной.

По всему выходило, что за исключением цвета глаз, волос и непонятной тяжести век, Злата отлично вписывалась в местный канон красоты и имела все шансы обратить на себя внимание хозяина. Однако ее не спешили поставить пред светлые очи господина, выказавшего к ней столь горячий интерес. Злата, конечно, и не стремилась к этому, но неизвестность раздражала.

Ее наставница хотя и не отвечала на половину вопросов, зато научила ее красить ногти хной и пользоваться множеством ароматных масел для тела. Восточные запахи нравились Злате, и, справедливо рассудив, что никакого вреда от этого не будет, она с интересом подчинялась указаниям Джанан, которая совершенно точно знала, как лучше.

С другими женщинами в гареме Злата не общалась и видела их только издалека. Иногда кто-нибудь приходил вместе с Джанан, но женщины быстро удалялись – видимо, на сей счет имелось особое распоряжение. Евнухи тоже не выказывали желания общаться, а Злата, в свою очередь, любопытничала на их счет.

Джанан в свойственной ей откровенной манере и с подробностями, упущенными при знакомстве с Тафари, поведала девушке о способах кастрации мужчин, которые после этого становились евнухами. Страшно представить, как живут эти люди, лишенные того, что составляет сущность и гордость любого настоящего мужчины. Конечно, Злата ни разу не видела обнаженного мужчину, но с анатомическими атласами в библиотеке ознакомилась внимательно, несмотря на то что спрятаны они были на самую верхнюю полку. Так что теперь девушка прониклась жалостью к кастрированной части человечества, даже к толстым самоуверенным котам, которые в изобилии обитали в гареме. Один кот, жирный белый красавец по имени Азиз, ходил за Златой повсюду, как собачонка, что девушку чрезвычайно забавляло.

Евнухи были в основном толсты, как винные бочки, но некоторые, вроде Тафари, сохранили силу и прекрасную фигуру. Сначала Злата натыкалась на евнухов средних лет, но на десятый или одиннадцатый день ее пребывания в заточении она убедилась, что бывает и другая разновидность этих несчастных, на ее взгляд, мужчин.

В тот день Злате разрешили погулять в саду, и она немедленно воспользовалась этой возможностью. Был обычный – вот, это уже стало для нее обычным, – дамасский день, солнце жарило вовсю, и так приятно прогуляться в тенистом саду, слушая журчание прохладных струй.

Злата шла по дорожке, вымощенной белым камнем, и вела чрезвычайно содержательный разговор с Тафари, используя свои пока еще скудные знания арабского языка.

– Цветок красивый.