Она вновь поднялась над землей, извиваясь и пронзительно вскрикивая; яркая, сверкающая молния расколола небо. Скованный ужасом, Хойт забыл слова, которые требовалось произнести, и смотрел, как она корчится в воздухе, разбрызгивая кровь, которая испаряется в липком, противном тумане.

— Как ты посмел! — В ее голосе клокотали ярость и боль. — Использовал против меня свою ничтожную, жалкую магию? Я ходила по этой земле тысячу лет. — Она провела по ране рукой и взмахнула окровавленной ладонью.

Капли крови, попавшие на руку Хойта, вспороли кожу, словно нож.

— Лилит! Ты изгнана из этого мира! Лилит, ты побеждена! Моей кровью. — Он извлек из-под плаща кинжал и полоснул себя по ладони. — Кровью богов, которая течет в моих жилах, дарованной мне силой я изгоняю тебя…

Тень пронеслась над землей, и кто-то с яростью отчаяния набросился на него. Сплетясь, они скатились с утеса на плоский выступ под ним. Сквозь волны боли и страха Хойт разглядел лицо противника, почти неотличимое от его собственного. Это лицо когда-то было лицом его брата.

Он чувствовал запах крови и смерти, видел красные глаза зверя, в которого превратился брат. Но в сердце Хойта еще теплились остатки надежды.

— Киан. Помоги мне остановить ее. Прошу тебя, давай попробуем.

— Ты чувствуешь мою силу? — Киан обхватил пальцами горло Хойта и с невероятной силой сжал. — Это только начало. Теперь у меня есть вечность. — Он наклонился и слизнул кровь с лица Хойта почти игриво. — Лилит хочет сама полакомиться тобой, но я тоже голоден. Очень голоден. В конце концов, у нас одна кровь.

Оскалившись, он впился клыками в горло брата, и в эту секунду Хойт вонзил в него кинжал.

Киан с криком отпрянул. Изумление и боль отразились на его лице. Затем он упал, зажимая руками рану. Хойту показалось, что перед ним брат — настоящий. Но через секунду рядом уже никого не было — лишь завывание бури и шум дождя.

Хойт начал карабкаться вверх, на скалу. Скользкие от крови, пота и воды руки с трудом цеплялись за каменные выступы. Вспышки молний освещали его искаженное болью лицо: он медленно поднимался по скале, в кровь сбивая пальцы. Оцарапанная клыками шея горела, словно прижженная раскаленным клеймом. Задыхаясь, он схватился за край утеса.

Если Лилит ждет наверху, ему конец. Магическая сила Хойта иссякла — виной тому безмерная усталость, шок и скорбь. У него не осталось ничего, кроме кинжала, все еще красного от крови брата.

Вскарабкавшись наверх, он перекатился на спину, подставив лицо под колючие струи дождя, и обнаружил, что остался один.

Возможно, его силы хватило, чтобы отправить демонов обратно в ад. И теперь брат — родная плоть и кровь — навеки проклят.

Перевернувшись, он с трудом встал на четвереньки. Все тело пронзила боль, во рту ощущался горький привкус.

Хойт подполз к жезлу и, опираясь на него, поднялся на ноги. Задыхаясь, он поковылял прочь от скал по тропинке, которую мог найти даже с закрытыми глазами. Гроза, как и он сам, выбилась из сил, и теперь просто шел проливной дождь.

Пахло домом — лошадьми, сеном, травами, с помощью которых он отгонял злых духов, и тлеющими в очаге углями. Но не было ни радости, ни наслаждения победой.

Нетвердой походкой он приближался к хижине. Дыхание, со свистом вырывавшееся из груди, смешивалось со стонами и уносилось вдаль порывами ветра. Хойт понимал: если та, которая забрала брата, теперь пришла за ним, ему конец. Любая тень, которую отбрасывали растрепанные грозой деревья, могла оказаться его смертью.