— Вы обулись? — Анна перекинула сумочку через плечо и приступила к погрузке.

Макет вулкана из папье-маше. Хрупкий, но красивый, недаром на него убито двое суток. И как назло, чуть-чуть в обувную коробку не влезает. Не просто вулкан — копия Мерапи, крупнейшего действующего вулкана в Индонезии. Еще бы Маша не забыла текст… Текст!

— Муся! Давай-ка мне еще раз конкурсные стихи!

— Ма-а-ам! Господи! Сколько можно!

— Му-ся!

— Яквампишучегожеболе…

Наверное, если бы Пушкин подразумевал такое прочтение, он бы не поставил ни одного знака препинания. Да и пробелами пренебрег бы. Маша читала трогательное признание Татьяны, над которым Анна в молодости неоднократно рыдала в голос, тоном уставшего от жизни американского копа. Как там у них в кино: «Вы арестованы, имеете право хранить молчание, все, что вы скажете, будет использовано против вас в суде». Да, приза, конечно, Маше не видать, но так и не за этим шли: лишняя пятерка сейчас по литературе дико нужна, без нее будет тройбан, не иначе. И по географии…

Главное — аккуратно, сильно наклонишь вулкан — сода просыплется, пойдет реакция, вся работа насмарку. Мусорный пакет, ватман со стенгазетой про компьютерную безопасность… Опытную мать не так уж трудно удивить жонглерскими трюками циркачей. Какие мячи и кегли? Умыть извивающегося младенца одной рукой, стереть с обоев плевки брокколи другой, вытащить четырехлетнего затейника с игрушечным экскаватором из кошачьего горшка… Что, третьей? Нет, третьей руки для матерей еще не изобрели, хотя стоило бы.

— Хоть каплю жалости храня…

— Вы пристрелите, блин, меня…

Ржание Савелия, плавно переходящее в писк. Анна узнала этот звук: каждый фирменный прием Муси сопровождала своя реакция. Удар по голени — ойканье, тычок под ребра — глухое «ух», тайсоновский укус — не самая приличная лексика. А писк восходящей тональности…

— Маша, не выворачивай ему палец! — привычно скомандовала Анна.

— Достал!

Анна пятилась на лестничную клетку осторожно, спиной вперед. Ватман, мусор, вулкан…. Но главное — вулкан…

— Кто-нибудь поможет что-нибудь подержать? — риторический вопрос.

— Не, у меня сменка, — Савелий Пачин и тысяча его отмазок, Фирменный стиль. Только этот человек способен отлынивать от дел, ни разу не повторившись.

Анна прижала мусорный пакет коленом и уже почти выудила ключ, как соседская дверь больно ударила по локтю.

— Ой! Аня! Что ж ты не позвала… Прости, ради Бога… Давай подержу… — недотепа Веня кинулся на нее со своими вечными извинениями.

Анна колебалась секунду, но все же протянула соседу макет вулкана. Как Веню взяли в полицию и доверили табельное оружие, оставалось загадкой для всех, включая его самого. Зато вполне закономерно в свои тридцать с гаком Веня все еще носил погоны старшего лейтенанта. К его счастью, выглядел он молодо, и хотя бы в этом чину соответствовал. Белобрысый, трогательно лопоухий, с удивленно приподнятыми бровями. Ни дать, ни взять, Ванька-дурачок с печки слез. Назвать его Вениамином — еще и при фамилии Цыпкин — было сильным креативом со стороны покойной Ларисы Федоровны.

Удостоверившись, что Веня держит макет обеими руками, Анна все же заперла дверь, торопливо сбежала на пролет вниз и избавилась от мусора. Вернулась за вулканом — и мимоходом поправила Вене воротничок.

— Вася уже собрался? — спросила она, заглянув в светлые распахнутые глаза — итут же осознала свою ошибку.