— Вот мы и встретились, — она протянула мне руки, сверкнув изумрудами на пальцах. — Предками клянусь, что счастлива видеть тебя. Ты очень возмужал.

— Ты тоже тут, — я обнял ее, вдохнул идущий от эльфийки аромат экзотических цветов и почувствовал, как сладко замерло у меня сердце: я будто мою милую Домино обнимал. — Это уже слишком. Значит, крутая каша заваривается.

— Круче не бывает, — Элика зажмурилась, как довольная кошка. — Мы лучшее, что есть у империи, и мы это еще раз докажем, не так ли?

— Ура! — провозгласил пан Домаш, подбросив вверх свою шапку.

— Дамзель Сонин тоже приехала в Эшевен сегодня, отозвавшись на мое приглашение, — пояснил граф. — Видите, шевалье, ваши друзья не забыли о вас. Что ж, теперь осталось выпить по кубку вина и насладиться таким замечательным обществом.

Я взял Элику под руку, и мы прошли к обильно накрытому столу, возле которого нас ждали барон л» Аверк и фламеньеры гарнизона Эшевена. Старшего из братьев звали Верен де Фьерис: он был знаменосцем лорда-прецептора, то есть вторым человеком в Эшевене. С де Фьерисом пришла его супруга, некрасивая полная женщина в высоком чепце и лиловом бархатном платье со шлейфом. Это, кстати был первый случай, когда я видел жену фламеньера.

— Устав братства не запрещает рыцарям жениться, — пояснила мне Элика. — Когда-то Гугон де Маньен, основатель братства, предписал для фламеньеров обет целомудрия, но потом от этого правила отказались.

— В смысле?

— Родич де Маньена опозорил братство, вступив в противоестественную связь со своим оруженосцем. Об этом стало известно, и де преемник де Маньена, командор Лука де Фрезон, приказал изгнать обоих из братства. После этого фламеньерам разрешили иметь семьи.

— Ты знаешь о фламеньерах решительно все.

— Как и они о нас, магах, — просто ответила эльфка.

Из прочих рыцарей двое носили одинаковое имя Пейре (фамилии я не запомнил, больно мудреные оказались), а еще один оказался чуть ли не моим тезкой — его звали Эваль де Гриссон. Еще на пир пригласили замкового капеллана, мессира Брубо.

— На вашу долю выпали большие испытания, шевалье, — сказал мне капеллан, когда нас познакомили. — Цените то благоволение Матери, которое пребывает на вас.

— Ценю, ваше преподобие, — ответил я, думая о своем.

После церемонного обмена приветствиями, нам указали наши места. Элика села справа от меня, байор Домаш — слева.

— Ну что, удивила я тебя? — прошептала Элика мне на ухо.

— Черт, да я будто сплю, — ответил я совершенно искренне. — Прямо именины сердца.

— Я очень рада тебя видеть, — ее пальцы легли на мою руку. — Я скучала без тебя.

— Элика, ты же знаешь…

— Ты получил мою записку?

— Да, перед самым арестом.

— Хорошо, я рада…

— Добрые господа, позвольте мне сказать, — де Фанзак взял кубок с вином и окинул нас взглядом. — Ныне, за этим щедрым столом, я вижу тех, кому предстоит сослужить нашей общей державе — да хранит ее Матерь-Воительница! — великую службу. От нашего успеха зависит, что ждет Ростиан в ближайшие месяцы, и это не пустые слова. Но прежде чем мы будем говорить о деле, давайте выпьем за здоровье его величества, императора Алерия, и пусть высшие силы продлят дни его правления!

— Хэйл, император! — провозгласил лорд-прецептор.

— Хэйл, Ростиан! — поддержал пан Домаш. — За императора хоть на бой, хоть на погибель!

Я выпил свой кубок и ощутил, как Элика прижалась бедром к моей ноге.