— Разве оно что-нибудь изменит, государь?

— Я бы охотно выслушал вас. Любопытно, что может думать человек из другого мира о наших делах.

— Тогда… — Я набрался решимости, глянул Алерию прямо в глаза. — Мой мир, государь, тоже далек от единства. Люди в нем исповедуют разные религии, и было время, когда религиозные войны были обычным делом.

— Ну и что?

— Эти войны не принесли ничего, кроме страдания и бесчисленных жертв.

— В них не было победителя?

— Были. Но победа всегда оказывалась иллюзией и вела лишь к новой войне.

— У нас немного времени, но все равно, расскажите, — велел император.

Я подчинился. Постарался быть кратким и точным, излагать только суть. Рассказал Алерию о наших религиях, о крестовых походах, о наших рыцарских орденах, Реформации, войнах католиков и протестантов, Варфоломеевской ночи. Вспомнил Тридцатилетнюю войну и реформы Никона. И постарался описать нынешнюю ситуацию с религиями в нашем мире.

— Вы говорите опасные вещи, шевалье, — заметил император, выслушав мой рассказ. — Никогда не рассказывайте даже в дружеской беседе того, что рассказали мне сейчас.

— Я понимаю, государь. Однако мы говорим о политике и вере, а вы, позволю напомнить, предлагали мне побеседовать о моей жене.

— Да, вернемся к началу. Нам стало известно, что виари собираются созвать Совет домов, на котором будет принято важное решение. Очень важное во всех смыслах.

— Кажется, я понимаю. Виари будут решать вопрос о союзе с сулийцами.

— Из-за неумелых действий магов Охранительной Ложи у виари оказался могущественный волшебный артефакт. Если он окажется у сулийцев, это может причинить империи непоправимый вред.

— Государь желает дать мне в этой связи какое-нибудь поручение?

— Я наслышан, что лично у вас сложились с виари неплохие отношения. После событий на Порсобадо некоторые дуайены Морского народа расположены к вам. Кроме того, наверняка вожди виари знают о вашей любовной связи с Брианни Лайтор. Все это можно использовать для блага империи. — Алерий сделал паузу. — Вы могли бы встретиться с дуайенами и изложить им позицию империи. К тому же, как я думаю, вы не прочь встретиться с вашей возлюбленной, не так ли?

— Если я верно понял, вы предлагаете мне стать имперским послом?

— Скорее, неофициальным представителем Рейвенора. Посольский статус предполагает несколько другие… задачи.

Я понял, что хочет мне сказать Алерий. Это было предложение — ясное и недвусмысленное, хоть и высказанное в самой туманной и обтекаемой форме, — отправиться к виари и, используя нашу с Домино любовь, убедить виари не вступать в союз с сулийцами. Это во-первых. А во-вторых, сделать так, чтобы Харрас Харсетта оказался в магическом хранилище Охранительной Ложи…

— Виари очень недоверчивы, — сказал я. — Мне все время придется доказывать, что я говорю не от своего имени, а от имени ордена и империи. А для этого мне придется что-то обещать.

— Обещайте, что хотите, — улыбнулся Алерий, и улыбка показалась мне презрительной. — Помнится, в Данкорке вы были весьма многообещающим учеником. Покажите тем, кто в вас сомневается, что вы достойны своей репутации.

— Понимаю, государь, — я внезапно решил, что должен это сказать. — Что случится, если моя миссия окажется успешной?

— Все будут в выигрыше. Мы не допустим нежелательного союза между виари и Суль. Будет выиграно драгоценное время, необходимое для подготовки похода против Тервании. А если нам повезет, мы вернем артефакт, о котором я уже говорил.