Третий король Иерусалима, Фульк Анжуйский, пятидесятилетний рыжеволосый и коренастый мужчина, женившийся на Мелисанде, старшей сестре Алисы, был и вправду новичком. Причиной его прибытия стало то, что Бодуэн, как и большинство франкских князей, не имел наследника мужского пола. Вследствие более чем примитивной гигиены, а также недостаточной адаптации к условиям жизни на Востоке, западные пришельцы страдали от крайне высокой детской смертности, которая уносила в первую очередь мальчиков. Они смогли улучшить ситуацию лишь со временем, регулярно пользуясь хаммамом и прибегая к услугам арабских медиков.

Ибн аль-Каланиси имел основания для низкой оценки политических качеств наследника, прибывшего с Запада, ибо как раз в правление Фулька «несогласие между франками» стало особенно сильным. После прихода к власти, он был вынужден противостоять новому мятежу, учинённому Алисой и подавленному с большим трудом. Между тем назрел бунт и в самой Палестине. Ходили упорные слухи, обвинявшие жену Фулька, королеву Мелисанду, в любовной связи с молодым рыцарем Гюгом Пюисетом. Противостояние сторонников мужа и друзей любовника разделило франкскую элиту самым кардинальным образом, что имело следствием непрерывные дуэли и слухи об убийствах. Чувствуя угрозу своей жизни, Гюг нашёл прибежище в Аскалоне у египтян, которые, кстати, приняли его радушно. Ему даже доверили фатимидские войска, с помощью которых он овладел портом Яффа, откуда был изгнан через несколько недель.

В декабре 1132 года, когда Фульк собирал силы для возвращения Яффы, новый правитель Дамаска, молодой атабег Исмаил, сын Бури, овладел в результате внезапной атаки крепостью Баниас, которую ассасины передали франкам тремя годами ранее. Однако это отвоевание осталось единичным событием, поскольку мусульманские князья, поглощённые личными склоками, были неспособны извлечь выгоду из раздоров, сотрясавших иноземцев. Даже самого Зенги практически не было видно в Сирии. Возложив управление Алеппо на одного из помощников, он вновь был вынужден ввязаться в беспощадную войну с калифом. Но на этот раз Мустаршид, казалось, взял верх.

Султан Махмуд, союзник Зенги, умер в это время в возрасте двадцати шести лет, и внутри сельджукского клана опять, уже в который раз, разразилась война за престолонаследие. Глава правоверных воспользовался этим, чтобы поднять голову. Пообещав каждому из претендентов помолиться за него в мечети, калиф стал истинным хозяином положения. Зенги всполошился. Собрав свои войска, он отправился к Багдаду с намерением нанести аль-Мустаршиду столь же тяжкое поражение, как при их первом столкновении пять лет назад. Но калиф на этот раз встретил его во главе многих тысяч воинов около города Тикрита на Тигре, к северу от столицы Аббасидов. Отряды Зенги были разбиты наголову, и сам атабег чуть было не угодил в руки своих врагов, но в этот критический момент один человек вмешался в дело и помог ему спастись. Это был наместник Тикрита, молодой курдский военачальник с малоизвестным тогда именем Айюб. Вместо того, чтобы обрести милость калифа, доставив ему его соперника, этот воитель помог атабегу перебраться через реку, уйти от преследователей и вновь быстро утвердиться в Мосуле. Зенги никогда не забывал этого рыцарского поступка. Он поклялся хранить нерушимую дружбу со своим спасителем и его семьёй, что, по прошествии лет, определило карьеру сына Айюба, Юсуфа, более известного по его прозвищу Салахеддин или Саладин.

После победы над Зенги аль-Мустаршид оказался на вершине славы. Чтобы справиться с угрозой, турки объединились вокруг единственного сельджукского претендента Массуда, брата Махмуда.