Вспоминая столетием позже этот критический период арабской истории, Ибн аль-Асир будет иметь полное право написать следующее:

Со смертью Тогтекина ушёл последний человек, способный оказать отпор франкам. Те тогда могли, казалось, захватить всю Сирию. Но Бог, в своей бесконечной доброте, сжалился над мусульманами.

Часть третья

Ответный удар (1128–1146)

Когда я начал молиться, один франк ворвался ко мне, схватил меня, повернул лицом к востоку и крикнул: «Молись так!»

Глава шестая

Заговорщики Дамаска

Визирь аль-Маздагани явился днём как обычно в Дом Роз во дворце Цитадели в Дамаске. Там были все эмиры и военачальники, — рассказывает Ибн аль-Каланиси. — Собрание занималось многими делами. Потом правитель города, сын Тогтекина Бури, обменялся взглядами с присутствующими, и все встали, чтобы вернуться домой. По обычаю, визирь должен был выходить после других. Когда он встал, Бури дал знак одному из своих людей, и тот нанёс аль-Маздагани несколько ударов саблей по голове. Потом его обезглавили и отнесли эти две части его тела к Железным воротам, чтобы все могли видеть, как Аллах поступает с теми, кто плетёт коварные интриги.

В самом ли деле существовал такой заговор? В этом можно усомниться, если принять во внимание, что Ибн аль-Каланиси, несмотря на его словесное ожесточение по отношению к «батини», нигде не обвиняет их в намерении отдать город франкам. Но и рассказ Ибн аль-Асира не столь уж неправдоподобен. Ассасины и их союзник аль-Маздагани ощущали в Дамаске угрозу, как из-за растущей враждебности населения, так и ввиду интриг Бури и его приближенных. К тому же они знали, что франки решили овладеть городом во что бы то ни стало. И вместо того, чтобы бороться одновременно с множеством врагов, секта, возможно, решила приберечь для себя оплот в Тире, откуда она могла бы посылать своих предсказателей и убийц в фатимидский Египет, который оставался главной целью учеников Гассана ас-Саббаха.

Последующие события, похоже, подтверждают наличие такого заговора. Немногие уцелевшие после побоища «батини» обосновались в Палестине, под защитой Бодуэна II, которому они отдали Баниас, сильную крепость у подножия горы Гермон, контролировавшую путь из Иерусалима в Дамаск. Более того, через несколько недель в окрестностях сирийской метрополии появилась мощная франкская армия. В ней было около 10 тысяч всадников и пехотинцев, прибывших не только из Палестины, но также из Антиохии, Эдессы и Триполи. Несколько сотен только что пришли из страны франков. Все они открыто заявляли о желании захватить Дамаск. Наиболее фанатичные их них принадлежали к военно-религиозному ордену тамплиеров, основанному в Палестине шестью годами ранее.

Не располагая достаточными силами для отпора захватчикам, Бури спешно позвал на помощь несколько кочевых турецких и арабских племён из своего региона, пообещав им щедрое вознаграждение. Сын Тогтекина знал, что он не может долго полагаться на своих наёмников, которые имели обыкновение быстро дезертировать и предаваться грабежу. Поэтому его первой заботой было как можно скорее начать сражение. В один из дней ноября разведчики сообщили ему, что несколько тысяч франков отправились запасаться продовольствием на богатой равнине Гута. Бури, не мешкая, послал всю свою армию преследовать франков. Застигнутые врасплох, чужеземцы были быстро окружены. Многие рыцари даже не успели сесть на коней.

Турки и арабы вернулись в Дамаск после полудня, радуясь победе и нагруженные добычей, — сообщает Ибн аль-Каланиси. — Население ликовало, сердца воодушевлялись, и армия решила атаковать франков в их лагере. На рассвете следующего дня всадники вылетели из города. Видя вздымающийся дым, они думали, что франки в лагере, но приблизившись, они обнаружили, что враги спешно ретировались, предав огню всё свой хозяйство, ввиду недостатка вьючных животных для его перевозки.