В то время, когда Гассан родился, учение шиитов, сторонником которого он стал, было господствующим в мусульманской Азии. Сирия принадлежала Фатимидам Египта, а другая шиитская династия правила в Персии и диктовала свои законы аббасидскому калифу в Багдаде. Но в молодые годы Гассана ситуация полностью изменилась. Весь регион захватили сельджуки, защитники ортодоксии суннитов. Ещё недавно превалировавший шиизм теперь оказался доктриной, которую едва терпели, а нередко и преследовали.

Гассан, воспитанный религиозными персами, восстал против унижения. В 1071 году он решил поселиться в Египте, последнем бастионе шиитов. Но то, что открылось ему на берегах Нила, не очень то его обрадовало. Старый фатимидский калиф аль-Мустансир оказался ещё большей марионеткой, чем его аббасидский соперник. Он даже не осмеливался выходить из своего дворца без разрешения армянского визиря Бадра аль-Джамали, отца и предшественника аль-Афдала. Гассан нашёл в Каире немало фундаменталистов, разделявших его опасения и желавших, как и он, реформировать шиитский калифат и отомстить сельджукам.

Вскоре оформилось и соответствующее движение, возглавляемое Низаром, старшим сыном калифа. Смелый и благочестивый, наследник Фатимидов не имел никакого желания предаваться дворцовым усладам и оставаться куклой в руках визиря. После смерти своего престарелого отца — а этого оставалось ждать недолго — он должен был вступить в права наследования и с помощью Гассана и его друзей обеспечить новый золотой век шиитов. Был разработан тщательный план, главным творцом которого являлся Гассан. Этот воинствующий перс должен был внедриться в самое сердце сельджукской империи и подготовить почву для завоеваний Низара, которые тот должен был начать сразу после прихода к власти.

Успехи Гассана превзошли все ожидания, но достигнуты они были средствами весьма далёкими от представлений добродетельного Низара. В 1090 году Гассан, в результате неожиданного нападения, овладел крепостью Аламут, «Орлиное гнездо», находившейся на склоне горного хребта, включающего Эльбрус, в практически недосягаемом районе около Каспийского моря. Располагая столь несокрушимым оплотом, Гассан стал создавать религиозно-политическую организацию, эффективность и дисциплина которой остаются непревзойдёнными в мировой истории.

Адепты делились по степени обученности, надёжности и смелости, но все они были послушниками великого мастера. Они проходили интенсивные курсы идеологической обработки и физической тренировки. Излюбленным средством устрашения врага для Гассана было убийство. Членов секты посылали в одиночку или реже небольшими группами, вдвоём или втроём, с задачей убить указанное лицо. Они, как правило, прикидывались торговцами или монахами-аскетами, приходили в город, где должно было совершиться преступление, знакомились с обстановкой, с привычками жертвы и потом, подготовив план, наносили удар. Но, если приготовления происходили в большом секрете, то осуществление убийства должно было непременно происходить публично, при как можно большем скоплении людей. Вот почему местом убийства обычно становилась мечеть, а предпочтительным временем — полдень в пятницу. Убийство не было для Гассана лишь средством избавиться от противника; прежде всего это был двойной урок: с одной стороны — кара, постигшая убитого, а с другой стороны — героический подвиг исполнителя, члена секты. Это деяние называлось «fedai», «самоубийство по приказу», ибо таких исполнителей почти всегда убивали на месте.

Полное безразличие, с которым члены секты позволяли себя убивать, внушало современникам мысль, что убийц предварительно опьянили гашишем. Их стали поэтому называть «гашишьюн» или «гашишин», это слово потом превратилось в «ассасин» и скоро стало привычным во многих языках. Хотя эта гипотеза правдоподобна, во всём, что касается секты ассасинов, трудно отличить легенду от реальности.