Армия Антиохии была уничтожена. Сам сир Роже был найден распростёртый среди трупов с головой, разрубленной до шеи.

Вестник победы достиг Алеппо в тот момент, когда мусульмане, расположившись рядами, завершали полуденную молитву в большой мечети. При этом был слышен сильный крик с восточной стороны, но участники сражения вернулись в город только к послеобеденной молитве.

Сармадская победа, одержанная вскоре после показного похода через Синай, создала впечатление реванша и показалась некоторым оптимистам началом реконкисты. Ожидалось, что Ильгази без промедления двинется на Антиохию, где больше не было ни князя, ни армии. Франки тоже ждали осады. Они первым делом разоружили сирийских, армянских и греческих христиан, живших в городе, и запретили им покидать дома, опасаясь их сговора с Алеппо. Действительно, отношение между воинами Запада и их восточными единоверцами были очень напряжёнными. Последние обвиняли франков в том, что те отвергают их религиозные обряды и держат их в подчинённом состоянии в их собственном городе. Но предосторожности франков оказались ненужными. Ильгази и не помышлял об использовании своего преимущества. Он валялся мертвецки пьяный в бывшей резиденции Рыдвана и всё никак не мог закончить празднование своей победы. Скоро из-за употребления крепких спиртных напитков у него началась горячка, и он выздоровел только через двадцать дней, как раз когда в Антиохию из Иерусалима уже прибыло войско под командованием нового короля Бодуэна II.

Алкоголь подорвал здоровье Ильгази, и через три года он умер, так и не сумев развить свой успех. Жители Алеппо были благодарны ему за то, что он удалил от их города франкскую угрозу, но совсем не горевали из-за его смерти, поскольку уже возложили свои надежды на его преемника, необычайного человека, чьё имя было у всех на устах. Его звали Балак, он был племянником Ильгази, но представлял собой личность совершенно иного закала. Достаточно сказать, что он вскоре стал героем, которым восхищались во всём арабском мире и подвиги которого прославлялись в мечетях и на площадях.

Окружённый ореолом славы, ввиду своих подвигов, Балак в июне 1123 года триумфально вступил в Алеппо. Повторяя действия Ильгази, он вначале женился на дочери Рыдвана, а потом, не теряя времени и не испытав ни одной неудачи, стал методично отвоёвывать франкские владения вокруг города. Военное умение этого сорокалетнего турецкого эмира, его решительность, его отказ от любых компромиссов с франками, его умеренность и, наконец, список его побед резко контрастировали с ошеломляющей посредственностью других мусульманских князей.

Один город, особенно, видел в нём ниспосланного богом спасителя. Это был Тир, вновь осаждённый франками, несмотря на то, что их король попал в плен. Положение защитников оказалось гораздо более трудным, нежели во время их победной обороны двенадцать лет назад, ибо иноземцы в этот раз обеспечили господство на море. Могучая венецианская эскадра, насчитывавшая более 120 кораблей, появилась у берегов Палестины весной 1123 года. Она напала на египетский флот, стоявший на якоре у Аскалона, и уничтожила его. В феврале 1124 года, заключив с Иерусалимом договор о разделе добычи, венецианцы начали блокаду портового города Тира, тогда как франкская армия разбила лагерь у восточной части города. Перспективы у осаждённых были неважные, но жители сражались ожесточённо. Например, однажды ночью группа отличных пловцов достигла венецианского корабля, охранявшего вход в гавань, и сумела увести его в город, где с него сняли оружие и уничтожили. Но, несмотря на такие блестящие акции, шансы на успех оставались незначительными. Разгром фатимидского флота сделал невозможной всякую помощь по морскому пути. Наряду с этим появились трудности в снабжении питьевой водой. Тир — и это было его главной слабостью — не имел питьевых источников внутри стен. В мирное время пресная вода поступала снаружи по системе каналов.