Для мусульман подлинной катастрофой было не падение речной цитадели, а смерть старого султана. В соответствии с военным планом аль-Камилю надлежало сдерживать врага, наносить ему ощутимые потери и мешать окончательному окружению Дамьетты. Напротив, по политическим обстоятельствам, начиналась неизбежная борьба за престолонаследие, несмотря на усилия, употреблённые султаном, дабы избавить своих сыновей от такой участи. Ещё при жизни он разделил свой домен: Египет — аль-Камилю, Дамаск и Иерусалим — аль-Муаззаму, Джазиру — аль-Ашрафу, а фьефы помельче — младшим сыновьям. Но он не мог удовлетворить все амбиции: хотя между братьями и царило относительное согласие, некоторые конфликты были неизбежны. В Каире многие эмиры использовали отсутствие аль-Камиля, чтобы попытаться посадить на трон одного из его младших братьев. Государственный переворот чуть было не осуществился, но проинформированный правитель Египта, забыв о Дамьетте и о франках, поднялся по реке к столице, чтобы установить там порядок и покарать заговорщиков. Захватчики без промедления заняли оставленные им позиции. Теперь Дамьетта была окружена.

Теперь Пелагий решил овладеть всем Египтом. Он не пошёл прямо на Каир лишь потому, что было объявлено о предстоящем прибытии во главе крупной экспедиции Фридриха Гогенштауфена, короля Германии и Сицилии, самого сильного монарха Запада. Аль-Камиль, узнавший, конечно, об этих слухах, стал готовиться к войне. Его посланники отправились в страны ислама, чтобы призвать на помощь родных и двоюродных братьев, а также союзников. Помимо прочего он подготовил на западе дельты, неподалёку от Александрии, флот, который летом 1220 года захватил врасплох корабли Запада у Кипра и устроил им полный разгром. Лишив противников таким образом морского господства, аль-Камиль поспешил повторить своё мирное предложение, прибавив к нему обещание подписать перемирие на тридцать лет. Но напрасно. Пелагий усмотрел в этом чрезмерном великодушии доказательство того, что правитель Каира припёрт к стене. Разве не было известно, что Фридрих II получил в Риме императорскую корону и что он поклялся незамедлительно отправиться в Египет? Весной 1221 года или чуть позже он должен прибыть сюда с сотнями кораблей и десятками тысяч солдат. Ожидая его, франкской армии не следует ни вести войну, ни заключать мир.

В действительности же Фридрих прибыл только через восемь лет! Пелагий терпеливо ждал до конца лета. В июле 1221 года франкская армия покинула Дамьетту, решительно взяв путь на Каир. Солдаты аль-Камиля были вынуждены использовать в египетской столице силу, чтобы помешать бегству жителей. Но султан чувствовал себя уверенно, поскольку двое из его братьев пришли ему на помощь: аль-Ашраф с войсками из Джазиры присоединился к нему, чтобы преградить врагам дорогу к Каиру, а аль-Муаззам, пошедший со своей сирийской армией на север, смело встал между противником и Дамьеттой. Что касается самого аль-Камиля, то он с едва скрываемой радостью следил за началом паводка на Ниле. Уровень воды поднимался, а иноземцы не придавали этому значения. В середине августа земля стала столь топкой и скользкой, что рыцарям пришлось остановиться и ретироваться со всей их армией.

Обратное движение едва началось, как группа египетских солдат проявила инициативу по разрушению дамб. Это было 26 августа 1221 года. Через несколько часов вся франкская армия увязла в море грязи, а мусульманские войска перекрыли все отходы. Ещё через два дня Пелагий, не видевший способа спасти свою армию от уничтожения, направил к аль-Камилю посланника с просьбой о мире. Айюбидский суверен продиктовал свои условия: франки должны покинуть Дамьетту и подписать перемирие на восемь лет; взамен их армия могла беспрепятственно добраться до моря. Разумеется, не было больше речи о том, чтобы отдать им Иерусалим.

Отпраздновав эту столь же полную, как и неожиданную победу, многие арабы задались вопросом, насколько серьёзным было предложение аль-Камиля отдать Святой Град франкам? Не было ли всё это приманкой для оттяжки времени? Очень скоро им пришлось вновь вернуться к этому вопросу.