|
— Десять тысяч? — Бурцев нахмурился. — В этой ораве непросто будет отыскать фон Берберга. Он хоть не сменил еще своего приметного медведя на другой герб? — Нет. Вестфалец по-прежнему носит медвежий герб и считается главным советником магистра Дитриха и дерптского епископа. Правда, Ирвин говорит, власти у него сейчас поболее, чем положено иметь простому советнику. — А свое войско у него есть? — Фон Берберг ведет с собой невиданное знамя . Откуда явились эти воины и где взяли свое грозное оружие, не знает никто. Известно только, что они беспрекословно подчиняются вестфальцу. В Дерпте этот отряд называют не иначе, как небесным воинством, но говорят о нем с таким страхом, будто сам Дьявол встал на сторону фон Берберга. Даже сам бесстрашный епископ Герман побаивается своих новых союзников. — Ядвига, это все, что тебе удалось узнать? — Извини, Вацлав, об Агделайде в Дерпте ничего не слышно. Я специально расспрашивала Ирвина о даме сердца доблестного фон Берберга… — И? — Ирвин говорит, у вестфальского рыцаря вообще нет никакой дамы сердца. Фон Берберг прибыл в Дерпт лишь со своим оруженосцем, в сопровождении небольшого отряда ливонских рыцарей. Женщин среди них не было. — Проклятье! — Бурцев застонал от бессилия. — Где он мог ее спрятать?! — Да где угодно, — хмуро ответил Освальд. — Вацлав, смирись, Агделайду не отыскать, пока мы не найдем самого фон Берберга. Только он в силах помочь тебе. Если, конечно, захочет. — Не захочет — заставим. Ядвига, куда направляются крестоносцы? — В Дерпте поговаривают, будто новгородский князь Александр Ярославич повел свои дружины к Пскову и Изборску — эти города еще в позапрошлом годе немцы отбили у русичей. Наверное, ливонцы выступят навстречу новгородцам. А может, уже выступили. Торопиться им нужно со своим походом, иначе до весенней распутицы не управиться. В болотах и грязи много ведь не навоюешь. А мажец месяц закончился. Кфечень уж на дворе. — Распутица?! — пробормотал Бурцев. — Март?! Апрель?! Надо же, он совсем потерял счет времени! — Ага, весна, — мечтательно закатила глазки Ядвига. — Зима-то нынче в этих северных краях лютой оказалась. Не то что в прошлом годе на юге, в Силезии. Тогда у нас рано травка полезла, а сейчас — вон снега лежат, как в люты месяце . Лед только-только подтаивать начинает. Бурцева словно в прорубь студеную окунули. Лед подтаивает?! Елки-палки, да как же он мог забыть! До Ледового побоища считанные дни остались. Вот где следует ждать диверсии цайткоманды! Вот куда ударят эсэсовцы! И уж если фашики примкнут к немецкой «свинье» — не видать тогда победы Александру Невскому. Разобьют ливонцы русичей на Чудском озере. Оттяпают Новгородчину, а там, глядишь, и остальную Русь под себя подомнут. Что будет дальше — и предположить страшно. Вся история пойдет прахом. Если уже не идет. Ну да шут с ней, с историей! Судьба Аделаиды — вот что сейчас заботило Бурцева больше всего. Но между ним и дочерью Лешко Белого по-прежнему стоит треклятый вестфалец. — По коням! Живо! — Бурцев первым вскочил на коня. — Нужно предупредить князя Александра. Примкнем к новгородцем, а уж тогда с фон Бербергом не разминемся. Секунда — и под добжиньским рыцарем тоже скрипнуло высокое седло. — Верно говоришь, Вацлав… Ядвиге и Сыма Цзяну пришлось догонять. Глава 7 От Эмайыги свернули к урочищу Хаммаст. Оттуда — к поселению Моосте. Стороной прошли Мехикоорму. |
