Но, здоровый или нет, он оставался великим человеком.

— Мы бывали и в худших передрягах, — сказал Антон.

Мы сидели в подулейном баре сектора 13, и никто не обращал на нас внимания. Мы были просто очередными людьми с оружием и в заляпанных кровью комбинезонах. Докторские халаты окончательно измазались, пока мы перетаскивали снаряжение на новую базу. Наши лица покрылись грязью, мы не брились уже пару дней. Антон отхлебнул дистиллированного спирта и скривился — видимо, пойло действительно было неважным. Мы общались на уличном велиальском диалекте, и это тоже не привлекало к себе внимания. Похоже, здесь чужестранной речью никого не удивишь. В городах-ульях существовало множество технических диалектов, на которых разговаривали разнообразные касты и гильдии. Иногда люди, которые выросли в местах, расположенных в паре километров, не могли понять друг друга.

— Например? — спросил я.

Я был в мрачном расположении духа. В воздухе было разлито предчувствие чего-то. Что-то давило на нас. Думаю, мы все это ощущали, но понятия не имели, в чем дело. Это не напоминало пораженческое отчаяние. Казалось, словно невидимые психические миазмы изливались из верхних уровней улья и оскверняли сами наши души.

Иван тихо присвистнул. Неровный свет газовых огней отражался от его металлической щеки. Интересно, заметил ли его кто-то. Вряд ли. Город слишком большой, а людей слишком много. Но если Ивана и заметили, что мы сможем сделать?

— Дурачок прав, — сказал Иван. — У нас есть деньги, еда, боеприпасы, и в нас почти никто не стреляет. Могло быть и хуже.

— Спасибо, — сказал Антон. — Наверное.

Я осмотрелся. Бар представлял собой небольшое заведение с полудюжиной столов — на самом деле это были обычные доски, приколоченные к стене или водруженные на пустые бочки, — и несколькими старыми стульями. Отсюда просматривалась вся улица. Бармен был огромным дородным мужчиной с нездоровой кожей и занятной бородавкой на шее, размером с мой кулак. Подобные отметины — не редкость в улье.

— Мы можем основать банду, — сказал Антон, на которого уже начинала действовать выпивка. — Мы можем править улицами.

— С нами Махариус и инквизитор, думаешь, они обрадуются, если мы сбежим и станем промышлять рэкетом?

Иван заговорил:

— Сеян и остальная армия скоро будут здесь. Нам нужно только дождаться их. Вы слышали инквизитора.

Я был не так оптимистично настроен, как он. Я подозревал, что Сеяну на этот раз не так легко будет сокрушить сопротивление. Пока я не знал точно, почему, но чувствовал, что прав.

— Так что с твоей девушкой, Анной? — спросил Антон. Он изнывал от нетерпения, но не решался спрашивать при ней. Не думаю, что он боялся ее. Просто вел себя осторожно по понятным причинам.

— Она не моя девушка. Она имперский ассасин. Защищает Махариуса.

— Имперский кто?

— Имперский ассасин, что-то вроде специально обученного и вооруженного агента.

— Это она тебе так сказала?

— Махариус. Я спросил у него.

— Что-что?

— Спросил у него. Я еще хотел спросить, как сделать из тебя космического десантника, но вы как раз вернулись. — На самом деле поговорить мне хотелось совсем о другом, и по крайней мере Иван это понял.

— Она не хуже этого инквизитора, — произнес он. — Он делает что-то странное. Никогда не любил псайкеров.

— Скажешь ему в лицо? — спросил я.

Иван пожал плечами:

— Он и так знает.