Я бросился к ближайшей лестнице, забросил дробовик за спину и стал подниматься к трубе.

На роту обрушился шквал пуль, но Львиная стража сразу открыла ответный огонь. Звуки невероятно громко отдавались в голове. Я карабкался наверх, перекладина за перекладиной, надеясь, что все будут слишком заняты перестрелкой, чтобы заметить меня.

Люди возле труб, к которым я поднимался, не видели меня со своих позиций, но им стоило просто податься вперед, чтобы меня увидеть. Еретики на противоположной стороне вообще могли выстрелить в меня сзади. У меня между лопатками засело ужасное чувство ожидания. В любой момент я мог ощутить боль в спине и рухнуть в забвение.

Я противился соблазну оглянуться. Это не принесло бы ничего хорошего, а мне нужно было целиком сосредоточиться на подъеме. Я начал считать перекладины. Девять, десять, одиннадцать. Зуд между лопатками стал почти невыносимым.

Двенадцать, тринадцать. Я почти добрался до верха. О трубу возле меня звякнула пуля. Я почувствовал, как что-то опалило кожу на руке, но не дал себе отвлечься. Я снова подтянулся, выглянул через трубу и обнаружил, что смотрю в глаза зеленолицему трупу. Его кожу покрывали нарывы и язвы, из глазниц вытекал гной, а рана в груди сочилась странно обесцвеченной кровью. Я бросил взгляд на мостик и не увидел там ничего, кроме тел. Все они попадали с трубы выше.

Наконец я вылез на мостик, и мои ботинки с хлюпаньем погрузились в мертвеца, с взглядом которого я встретился.

Я старался не поднимать головы и не лезть на линию огня своих соратников внизу. Я достал дробовик, глубоко вдохнул, попытался успокоить бешено колотившееся сердце и вскочил на ноги, ожидая, что мне тут же снесут голову. Я увидел на вершине трубы новых культистов. Некоторые лежали неподвижно. Некоторые ползли вперед. Некоторые стреляли одиночными выстрелами.

Они были уродливыми людьми со странными красными глазами, без противогазов и защитных масок, их кожу покрывали гнойники, бородавки или нарывы. На каждом из них я видел следы десятков разных болезней, однако казалось, будто они не причиняют им ни малейших неудобств.

Пара-тройка двигались как-то странно, будто люди с нарушенной координацией. У некоторых из огромных ран текла кровь, хотя это совершенно не замедляло их движений.

Один из них лишился пальцев на руке, но не из-за нашего огня, а из-за чего-то похожего на парапроказу. На месте его носа зиял пустой кратер. Судя по приказным крикам, он был главарем культистов, что сразу же сделало его очевидной мишенью.

Я поднял дробовик и выстрелил, но беспалый спрыгнул с трубы. Выстрел прошел мимо, скосив стоявших сзади еретиков. Я перезарядился, снова нажал спусковой крючок и убил еще нескольких врагов.

Беспалый приземлился передо мной. Его ноги подкосились, словно сломанные, но он по-прежнему не показывал, что ему больно. Казалось, все нервные окончания у него в теле отмерли. Он вскочил на ноги и поднял пистолет, целясь в Махариуса. Генерал оказался быстрее и одним метким выстрелом разнес его голову на куски.

Подо мной заскрипела лестница, и над головой пролетело что-то массивное. Гримнар присоединился ко мне на мостике. Он ринулся вперед, на ходу паля и рубя цепным мечом. Его ничто не могло удержать. Выстрелы хлопали у его ног и отскакивали от брони, грозя лишить равновесия, однако он даже не замедлял бег.

Оглянувшись, я увидел, что враги стреляют в него с вершины трубы. Я с радостью перебил их, пока они не смотрели в мою сторону. Я не обладал броней Космического Волка или его сверхъестественной скоростью, а поручни мостика едва ли обеспечили бы мне надежное укрытие.

Мне повезло.