Иван хмыкнул, поднимаясь на ноги.

— Думаю, стоит, — наконец сказал он.

Иван никогда не упустит шанса опустить тебя на грешную землю.

— Пошли, вы, оба, — бросил он. — Нас ждет работа.

Мы забрались обратно в «Неукротимый», двигаясь со всеми предосторожностями, куда осторожнее, чем тогда, когда спасались из него. Было что-то зловещее в нашем возвращении. Как будто я копошился внутри большого трупа.

Мы находились в выжженном остове некогда живого создания. Думаю, все мы чувствовали нечто подобное. Первым доверили идти мне, что довольно разумно, ведь никому, у кого есть хоть капля инстинкта самосохранения, не хочется оказаться на линии огня у человека с дробовиком.

Я затаил дыхание и скорее крался, чем шел. Я был готов ко всему — всегда оставалась вероятность, что космические десантники кого-то упустили и внутри все еще прячутся враги.

Мы снова вошли в командную кабину. Никто из нас не мог смотреть на мертвого лейтенанта. Я замер и взглянул на старое кресло. Сколько часов я в нем просидел? Сколько лиг проехал на этом древнем танке? Одно теперь я знал наверняка — в ближайшее время ничем подобным мне не придется управлять. Кабина казалась совершенно другим местом, и я чувствовал себя другим человеком, уже не тем водителем, который выполнял приказы лейтенанта.

— Ничего, — покачал головой Антон. — Никого, кроме покойников.

Никто не пытался шутить. Даже для нас подобное не было предметом для шуток.

— Думаю, нужно спуститься, — сказал Иван. Его, похоже, нисколько не радовала эта мысль. Нас тоже.

— Похоже, что так, — сказал я.

В коридоре, ведущем к моторному отсеку, лежали тела еретиков. У них был странный вид, как будто тела и головы разорвались изнутри, — отличительный признак работы болтерных снарядов. Ничто, за исключением гранат, не могло превратить трупы в такое месиво, и я говорю это как человек, который довольно сносно умеет обращаться с дробовиком.

Наши ботинки издавали странный сосущий звук. По коридору было невозможно пройти без того, чтобы не вступить в кровь или внутренности. В моторном отсеке произошло что-то очень плохое. Должно быть, по нему пришлось первое попадание. Двигатель взорвался, унеся с собою жизни механиков. Масляного обезглавило куском вывороченной металлической пластины размером с половину двери. Остальные члены экипажа были так изувечены, что мы не могли разобрать, кому какая часть тела принадлежит.

— Похоже, нам очень повезло, — сказал Антон. — Не думаю, что отсюда кто-то выбрался живым.

Конечно, именно в этот момент мы услышали стон из коридора. Мы бросились к уборной и изо всех сил заколотили по двери, после чего стон резко оборвался.

— Кто там?

— Давай впускай, мне отлить нужно, — бросил Антон.

— Это ты, Лев? — раздался голос Новичка.

— Нет! Лорд верховный командующий Махариус, буду присваивать тебе новое звание, — крикнул я. — Сам-то как думаешь?

Дверь распахнулась. В тесном помещении туалета сидели Новичок и Заместитель. Оба они были бледными и нездоровыми с виду. Они заморгали, будто ночные насекомые, на которых посветили факелом. Новичок какую-то секунду смотрел на нас, а затем его начало тошнить. Я отступил как раз вовремя, чтобы не попасть под струю рвоты, заляпавшей мои и без того грязные ботинки.

— Что случилось? — откашлявшись, спросил Новичок. — Я слышал стрельбу, хотя и не узнал оружия, — а затем все стихло.