Она кивнула и посмотрела под ноги.

— Подулей, — ответила она. — Там царит беззаконие, но жрецы не пользуется там особой поддержкой. Никто не пользуется.

Анна говорила так, словно проверила это лично. Но она была права. Когда у тебя неприятности в городе-улье, тебе одна дорога — вниз. Есть пословица, что в улье все движется в одну сторону — власть, отходы, преступность.

— Веди, — сказал Махариус. Он выглядел изможденным, но в голосе не чувствовалось напряжения.

Мы направились к ближайшей рампе и начали путешествие ко дну. Никто не обращал на нас внимания. Город захлестнуло восстание. Чувствительные люди старались не высовываться на улицу. Еретики считали, что мы заодно с ними. Наша группа старалась избегать любых звуков боя.

Сначала мы миновали богатые районы коммерции и факторумов. Жилые блоки находились здесь в хорошем состоянии. Но чем ниже мы спускались, тем мрачнее начинали выглядеть окружающие здания. Блоки не были такими ухоженными, люди — не так хорошо одетыми. У стен скапливалось все больше мусора, пока груды гнили не превращались в огромные холмы. На нас оглядывалось все больше местных. Мы до сих пор были в окровавленных халатах с символикой больницы и при оружии. Неудивительно, что люди обращали на нас внимание, и неудивительно, что нас не трогали.

Мимо проносились автомобили. На верхних уровнях их содержали в отличном состоянии, некоторые можно было даже назвать роскошными: транспорт чиновников и зажиточных торговцев, а также огромной толпы прилипал, которые крутились вокруг знати верхнего улья. Но чем ниже мы спускались, тем дешевле, тем более помятыми и жалкими становились машины. Краска местами слезла, борта проржавели, двигатели визжали и ревели. Над головами проносилось все больше транзитных поездов, гигантские мультивагонные автобусы развозили обитателей улья с работы по домам. По-своему это было впечатляющее зрелище. Верхние ульи над нами были объяты войной. Но тут, внизу, жизнь шла, как обычно. Люди старались выжить — и не смотрели вверх.

Я увидел больше жрецов, чем с момента прибытия в Железоград. Некоторые бросали на нас странные взгляды, но ни один не решался подойти, хотя некоторые торопливо сворачивали к ближайшим системам вокс-связи. Антон хотел броситься за ними, но Заместитель остановил его. Я понимал его логику. Это только привлечет лишнее внимание, а нам следует торопиться.

Махариус выглядел уставшим и бледным, хотя и необычайно здоровым для человека его возраста, который только что перенес операцию. Эффективность омолаживающей терапии была неоспоримой, но он еще не успел полностью восстановиться после ранений. К Махариусу пока не вернулась былая сила. Он преодолел весь путь исключительно благодаря усилию воли. Ее у него было в достатке, но я не знал, как долго яростная решимость позволит ему тащить свое израненное тело. Он уже пошатывался и, казалось, то и дело готов был упасть, если бы Заместитель не помогал ему стоять на ногах.

Мы нашли огромный общественный лифт и спустились так глубоко, как только смогли. Толпа постепенно редела. Люди выходили через двери и направлялись в лачуги, которые звали своим домом. Каждый раз снаружи становилось тусклее — света внизу было совсем немного, и куда бы ни уводили дороги от дверей лифта, они делались все безлюднее. Через какое-то время загорелся красный свет и зазвучала аварийная сирена, после чего автоматизированная голосовая система приказала освободить лифт. Мы вышли на тускло освещенное шоссе. Я словно ощутил на своих плечах всю тяжесть улья. Наверное, мы спустились на несколько километров через множество уровней города.

Мы продолжали идти, не потому, что знали, куда нам нужно, а просто чтобы не стоять на месте. Думаю, в нас взыграло инстинктивное желание отыскать логово и укрыться. Я начал осматривать местность более пристально. Если ты вырос в городе-улье, как я, то знаешь, что следует постоянно оставаться настороже.