— Мне жаль.

— Жаль! — передразнил Чилтона Шеффер.

— Я потом извинился. Я не хотел убивать твоего брата! Пойми же! Я сам мучился…

Шеффер посмотрел на Патрицию.

— Твой муж, глас морали и справедливости Вселенной, решил, что дьякон не может быть геем.

— Не в том причина! — отрезал Чилтон. — Твой брат возглавлял большую кампанию против гей-браков. Я изобличил его лицемерие, а не сексуальную ориентацию. Твой брат поступал аморально: имел жену, детей… но в командировках снимал мужчин. Изменяя жене! Порой с троими за ночь!

Блогер словно воспрял духом, и Шефферу захотелось ударить его. Так он и поступил — вмазал Чилтону сильно и резко.

— Тони боролся с собой, хотел жить праведно. Оступился несколько раз, и ты выставил его чудовищем! Не дал шанса объясниться. Бог помогал Тони встать на путь истинный.

— Халтурил твой Бог…

Шеффер вновь ударил Чилтона.

— Джим, не перечь ему. Умоляю!

Чилтон уронил голову на грудь. Теперь в его позе читались отчаяние, сожаление и страх.

Шеффер остался доволен.

— Зачитывай обращение.

— Ладно. Сделаю все, как скажешь. Прочитаю что угодно, только… семью отпусти.

Говорит жалобно, умоляет… Ах как сладко! Будто бальзам на душу.

— Я дал слово, — искренне напомнил Шеффер, рассчитывая, что Патриция переживет мужа секунды на две. Надо быть человечным. Она ведь не захочет жить без любимого супруга. К тому же она свидетель.

Что до детей — их Шеффер не убьет. Они вернутся самое раннее через час, и он к тому времени покинет дом. Тем более Шеффер рассчитывает на понимание людей: одно дело прикончить блогера, его жену и совсем другое — их отпрысков.

Шеффер прикрепил под камерой лист бумаги с заготовленной этим утром речью. Речью трогательной и составленной таким образом, что никто и не подумает связать с преступлением Шеффера.

Прокашлявшись, блогер начал читать.

— «Я обращаюсь…» — Голос его надломился.

Замечательно! Шеффер не стал выключать камеру.

Чилтон тем временем продолжил:

— «…обращаюсь к читателям моего блога. Ко всем, кто эти годы был со мной. В мире нет ничего ценнее репутации, и я посвятил жизнь тому, что бесцельно, наугад разрушал репутации прекрасных, честных граждан».

Хорошо, хорошо поет.

— «Ничего не стоит купить дешевый компьютер, веб-сайт и программное обеспечение для блога. Пять минут — и у тебя есть место, куда можно сливать собственное мнение обо всем на свете. Место, куда могут зайти миллионы людей. Возникает пьянящее чувство власти, но эта власть незаслуженна. Она украдена.

Я часто выкладывал о людях обычные слухи, и эти лживые слухи расходились, становясь правдой. Из-за меня пошла под откос жизнь юноши по имени Тревис Бригэм. Ему больше незачем жить. Мне — тоже. Тревис искал возмездия, нападая на обидчиков и дорогих мне людей. Теперь он готовится отомстить мне. Я — единственный, кто повинен в его преступлениях».

По щекам блогера потекли слезы. О, как чудесно! Шеффер пребывал на седьмом небе от счастья.

— «Я полностью виновен в том, что репутация Тревиса Бригэма оказалась разрушена. Я ответствен за репутации многих, о ком писал в блоге. И то, что Тревис убьет меня, должно послужить остальным предупреждением: правда священна. Слухи не есть правда… Прощайте».

Глубоко вздохнув, блогер посмотрел на жену.

Довольный, Шеффер приостановил запись и проверил картинку на мониторе: в кадре только Чилтон. Жены нет. Славно, ее гибель Шеффер показывать не собирается.