Отведает свежего хлебца ребенок

         И в поле охотней бежит за отцом.

         Навьют ли сенца: «Полезай, постреленок!»

         Ванюша в деревню въезжает царем…

         Однако же, зависть в дворянском дитяти

         Посеять нам было бы жаль.

         И так, обернуть мы обязаны кстати

         Другой стороною медаль.

         Положим, крестьянский ребенок свободно

         Растет, не учась ничему,

         Но вырастет он, если богу угодно,

         А сгибнуть ничто не мешает ему.

         Положим, он знает лесные дорожки,

         Гарцует верхом, не боится воды,

         Зато беспощадно едят его мошки,

         Зато ему рано знакомы труды…

         Однажды, в студеную зимнюю пору

         Я из лесу вышел; был сильный мороз.

         Гляжу, поднимается медленно в гору

         Лошадка, везущая хворосту воз.

         И шествуя важно, в спокойствии чинном,

         Лошадку ведет под уздцы мужичок

         В больших сапогах, в полушубке овчинном,

         В больших рукавицах… а сам с ноготок!

         – Здорово, парнище! – «Ступай себе мимо!»

         – Ужь больно ты грозен, как я погляжу!

         Откуда дровишки? – «Из лесу, вестимо;

         Отец, слышишь, рубит, а я отвожу».

         (В лесу раздавался топор дровосека.)

         А что?, у отца-то большая семья? —

         «Семья-то большая, да два человека

         Всего мужиков-то: отец мой да я…»

         Так вон оно что! А как звать тебя? —

         «Власом».

         – А кой тебе годик? – «Шестой миновал…

         Ну, мертвая!» – крикнул малюточка басом,

         Рванул под-уздцы и быстрей зашагал.

         На эту картину так солнце светило,

         Ребенок был так уморительно мал,

         Как будто все это картонное было,

         Как будто бы в детский театр

         я попал!

         Но мальчик был мальчик живой, настоящий,

         И дровни, и хворост, и пегонький конь,

         И снег до окошек деревни лежащий,

         И зимнего солнца холодный огонь —

         Все, все настоящее русское было,

         С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы,

         Что русской душе так мучительно мило,

         Что русские мысли вселяет в умы,

         Те честные мысли, которым нет воли,

         Которым нет смерти – дави не дави,

         В которых так много и злобы и боли,

         В которых так много любви!

         Играйте же, дети! Растите на воле!

         На то вам и красное детство дано,

         Чтоб вечно любить это скудное поле,

         Чтоб вечно вам милым казалось оно.