А вот запас провизии с трехмесячного предлагалось увеличить до шестимесячного. Детализацию всех этих требований предполагалось поручить наблюдающему инженеру.

Директивно указывалось лишь на разработку водоотливной системы и на проведение испытаний переборок наливом воды в отсеки соответственно с предложениями С.О. Макарова, а также на правила приемки материалов (сталь следовало применять только Сименс Мартена).

Согласно приказу Управляющего Морским министерством от 12 марта 1883 г. № 272. испытание корабля следовало проводить согласно инструкции, объявленной циркуляром Кораблестроительного отделения МТК от 18 сентября 1882 г. № 752.

В соответствии с прочно удерживающейся коллегиальной традицией (единственный становившийся все более безвредным для власти признак демократии в авторитарном правлении) журнал по старшинству чинов и должностей подписали члены МТК: Октавий Пельциг, Филимон Пестич, Александр Соколов, Иван Прилуков, Павел Богословский, Павел Тыртов, Алексей Попов, Эраст Гуляев, Николай Кутейников и делопроизводитель Грехнев.

Наложенная на журнал в тот же день резолюция И.А. Шестакова, нацарапанная тупым карандашом гласила: “К непременному руководству капитана Алексеева при заключении контракта. В особенности двойное дно, отливную систему и 8-д. орудия. Наружную обшивку можно (по крайности) снять выше 3 от WL. 4 октября И.Ш”.

Неизвестно, как прошли последующие пять дней, но документы свидетельствуют о том, что 9 октября из Кораблестроительного отделения МТК его председатель генерал-майор Пельциг в канцелярию Морского министерства строго по принадлежности препровождал копию журнала от 4 октября № 178 (оригинал оставался в делах МТК и вошел в те поражающие своем величием фолианты ежегодных сборников журналов комитета, что сохранились в фондах РГА ВМФ).

Он сообщал также, что “Оправляющемуся ныне во Францию штабс-капитану Долгорукову в отделении по приказанию Управляющего Морским министерством вручена была копия с прилагаемого журнала с приложениями, чертежами и со всеми документами для предъявления агенту нашему, капитану 2 ранга Алексееву на предмет заключения контракта”. Канцелярия подтвердила, что штабс-капитан Долгоруков, как об этом и было доложено Управляющему Морским министерством, уехал 10 октября, а правитель дел канцелярии оставил для истории пометку: “Хранить при кораблестроительном отделении этот, по моему мнению, весьма обстоятельный хороший разбор проекта постройки крейсера”.

Казалось, что истина, честь и государственные интересы торжествовали в те дни всецело и безоговорочно.

Театр генерал-адъютанта

Последнее действие пьесы под названием “Головотяпы в Париже” открылось немой сценой в офисе военно-морского агента Е.И. Алексеева. Ему прибывший из Петербурга в качестве наблюдающего корабельного инженера (его назначение, вопреки обыкновению, состоялось до подписания контракта) штабс-капитан Н.В. Долгоруков предъявил журнал МТК № 178 с резолюцией И.А. Шестакова и приложенные к нему замечания специалистов. Эти замечания – одно другого катастрофичнее – грозили поставить крест на всем уже энергично осуществлявшемся фирмой проекте. Но Е.И. Алексеев недоумевал недолго. У него все было давно схвачено и все действия пьесы были выучены назубок.

Очень может быть (да простят автору эти гнусные домыслы нынешние ревнители чистоты помыслов и благородства души российского самодержавия и его славной бюрократии), что вся эта пьеса задолго до появления штабс-капитана была заранее отрепетирована и срежиссирована ее главным автором и постановщиком И.А. Шестаковым. И наложенная им на журнале № 178 категорическая резолюция в действительности была лишь видимостью государственной озабоченности и хорошо продуманным запасным ходом для простаков.