— Это жилая комната.

— Откройте, пожалуйста.

Дверь не была заперта.

— В высшей степени странно, — пробормотал Паркер.

— Что странно? — быстро спросил Гольт.

— Когда я уходил, дверь была заперта на ключ.

— Кто, кроме вас, может иметь ключ от этой комнаты?

— Только хозяин. Все двери снабжены американскими замками, которые так хитро замаскированы, что их трудно найти.

Поставив электрический фонарь на пол, Гольт исследовал дверь. На полированной поверхности была маленькая щелка, окруженная множеством мелких царапин…

— Тот, кто в последний раз вставлял ключ, не был хорошо знаком с дверью, — заметил он.

Гольт открыл дверь и зажег электричество. Комната была пуста. Он глубоко вздохнул и потянул носом воздух.

— Вы ничего не чувствуете, Паркер?

— Да, здесь какой-то странный запах…

Это был слабый запах фиалок.

Гольт осмотрел комнату. Мебель, покрытая белыми чехлами, стояла на своем месте. Все сигнальные звонки были в порядке. На подоконнике сыщик нашел некий маленький предмет — металлическую скобку, что применяется лишь в бюро Кука для скрепления железнодорожных билетов. Но если скобку можно забыть, выбросить, то почему же здесь валяются и билеты?

Обыск остальной части дома тоже не дал никаких результатов. Здание было совершенно пусто. Миссис Гринби бесследно исчезла.

— Я думаю, этого достаточно, Паркер, — сказал Гольт, окончив осмотр.

— Никаких следов? — спросил слуга, боявшийся взлома.

Гольт отправился домой. По дороге он думал, что Мэри могла зайти к нему, но выяснилось, что никто не приходил. Его ждали лишь две телеграммы. Он открыл первую в надежде, что ее отправила Мэри, но это была депеша из Скотленд-Ярда, от инспектора Трейзона.

«Сегодня в одиннадцать часов вечера мы арестовали Виллэ», — сообщал Трейзон.

Вторая телеграмма была более серьезного характера. Шеф его департамента посылал ему из Вашингтона приглашение:

«Немедленно явитесь в Вашингтон для личных переговоров. Поезжайте пароходом „Туранник“…

Гольт громко выругался. «Туранник» снимался с якоря на следующий день. Всю ночь он был занят упаковкой вещей, а на другой день в шесть утра оставил Лондон.

«Немедленно приезжайте в Нью-Йорк пароходом „Туранник“.

Она была подписана человеком, с приглашением которого Хельдер был обязан считаться. Он поспешил домой, чтобы сделать все необходимые для отъезда приготовления.

…На пароходе Гольт встретил человека, которого меньше всего хотел видеть. Оба переплыли через океан, не обменявшись друг с другом даже словом.

Пока Гольт и Хельдер решали свои дела в Америке, весь Лондон говорил о внезапном отъезде молодой четы Гринби.

«Утренняя Почта» особенно интересовалась этим происшествием, считая, что здесь непременно кроется тайна. Те, кто умел читать между строк, открыто заявляли, что вся эта история — сплошная мистификация.

Репортеры выдвигали версию, что Гринби инкогнито вернулся в Лондон, чтобы иметь возможность спокойно провести свой медовый месяц. Постепенно эта газета становилась все смелее и смелее, так как энергичный репортер, разыскивающий чету по всему континенту, не нашел никаких следов… Куда же они могли деваться?

Друзья репортера принимали это исчезновение за шутку, полагая, что Джексон хочет воспользоваться этой темой, чтобы немного оживить «мертвый сезон», переживаемый прессой. Чтобы опровергнуть эти слухи, Джексон попытался разыскать обоих мужчин, вместе с ним видевших Мэри. Велико же было его удивление, когда он убедился, что оба исчезли из Лондона!

Через неделю после появления заметки в редакцию «Утренней Почты» прибыло письмо из Люцерна, написанное на бланке швейцарского отеля.