Фил снова выстрелил. Пуля попала вырожденцу в грудь и унесла его до середины коридора. Затем…

«Ебена мать!»

Все двери в холле распахнулись, и на них выступил легион крикеров. Вики кричала за его спиной, пока Фил стрелял из дробовика в приближающуюся массу. Тела падали только для того, чтобы их заменяли другие. Затем Фил выхватил два пистолета, точно определяя и сбрасывая цели одну за другой в граде сотрясений и дульной вспышки. Ему удалось дважды перезарядить в рукопашной, неоднократно стреляя, оружие подпрыгивало в его руках, и ещё больше вырожденцев падали, как навесные утки в тире. Когда он закончил, одинокий крикер с расщелиной на лице улыбнулся ему, поднял руки и сказал:

— Маннóна!

Затем он сделал выпад.

Последний выстрел Фила попал ему в глаз и повалил на пол.

Дым наполнял зал словно слезоточивый газ. Теперь у его ног лежало множество тел. Он понял, что только что убил двадцать или тридцать человек, но к этому времени шок прошёл, и его сменило какое-то стоическое самодовольство. Никто из крикеров не был вооружён, но всё равно атаковал. Опять же, в этом не было смысла. Они охотно, даже радостно, бросились на смерть.

Ещё одно доказательство зла Наттера.

— Где он? — спросил Фил, пробуя кордит. — Где Наттер? Он наверху, да?

Вики, залитая кровью, кивнула.

— В верхней комнате, — сказала она.

Наттер приложил все усилия, чтобы доставить его сюда, и пожертвовал всеми этими людьми, но…

«Почему?» — спросил себя Фил.

Он должен знать сейчас, несмотря на такой риск. Он полез в карман за патронами, но больше их не нашёл. Ему было всё равно. Он взял Вики за руку, перешагивая через тела, и направился к следующему лестничному проёму.

Затем, не в ушах, а в голове, голос Наттера зашуршал, как гравий под ногами.

«Да! Сюда, маленький мальчик…»

Узкая лестница скрипела под ногами. Жара становилась невыносимой, но Фил не обращал на это внимания. Теперь он не обращал внимания ни на что, ни на кровь, ни на насилие, ни на убийства. Он был прижжён, невосприимчив. Он не знал, на что идёт, и ему было всё равно.

Воспоминания витали в воздухе. Он подошёл прямо к двери в конце тесного коридора. Открыл. Вступил.

Лишь лунный свет освещал комнату через открытые ставни. Четыре чёрных угла и луч блестящего света.

«Я сказал тебе, что мы когда-нибудь увидимся снова», — услышал он в голове.

Фил взглянул в каждый из углов комнаты.

«Да, маленький мальчик, мы ждали…»

— Где Сьюзен?! — взорвался он. — Если она мертва, я сожгу всё это место дотла и всех вас, уродливых ублюдков!

На эту речь ответил тихий смешок.

«Не многим из нас осталось гореть, а? Ты неплохо владеешь ружьём».

— Ты убил этих людей, Наттер! — возмутился Фил. — Ты приказал им убить себя! Ты отправил их на смерть!

«Нет, скорее, я отправил их в рай. Время пришло; мы все достаточно долго страдали. Теперь они в раю, где и заслуживают быть. Сегодня наши муки подошли к концу. Сегодня наше проклятие снято. Сегодня мы начнём жить заново».

Теперь тьма, казалось, сгущалась; Фил чувствовал, что стоит на островке с луной, словно прожектором, окутывающем его аурой.

«Добро пожаловать домой», — прохрипел голос.

— Это адский дом, это не мой дом.

«О, но это так. Мы очень долго ждали твоего возвращения».

— Что ты хочешь?

«Тебя».

— Но ты схватил меня ещё раньше на стоянке у клуба. Почему тогда ты меня не убил?

«Потому что тебе ещё нужно было вспомнить кое-что, не так ли? Хм-м-м?»

Он понял то, о чём говорил Наттер.