Разменной монетой в разборке больших дядей, в их борьбе за власть, за богатство. А что он? Посредник, куратор поставок дури в райцентр, человек, отвечающий за бесперебойную работу канала, который не он организовал. Хотя… Остапенко давно уже в эти вопросы глубоко не вдавался, даже лично уже не общался, а присылал своих людей. А он, Рома Белый, теперь генеральный директор и владелец крупной фирмы Роман Павлович Белозерцев, сам решает с оплатой, объемами, мелким оптом. Да практически все он теперь решает сам, только вот бабки успевает вовремя отстегивать.
Звонок на мобильный телефон застал Белозерцева в тот момент, когда он уже принял решение провести встречу с постоянными партнерами в сауне. Это были два самых крупных арендатора его складских помещений, люди из серьезного торгового и производственного бизнеса. На уровне района, конечно. Они всегда платили исправно за аренду, содержали помещения в образцовом порядке согласно условиям договора, но тут у арендаторов что-то не выгорело. И они попросили о встрече, причем в непринужденной обстановке, чтобы обсудить коммерческие отношения.
Текущие дела были для Белозерцева важнее, чем капризы боса в делах поставки наркоты. И он сказал, что встретится с человеком от Остапенко в сауне. Была у него своя секретная сауна для личных и коммерческих нужд на территории бывшего завода сельхозмашин.
Было уже начало восьмого вечера. Арендаторы посидели в парилке, окунулись в ледяную воду бассейна, снова отправились в парилку. Белозерцев собрался уже было присоединиться к ним, проверив, чтобы на стол все было накрыто как положено, как зашел его помощник по особым вопросам и телохранитель Петро.
— Там вас человек спрашивает, Роман Палыч, — заявил он, понизив голос. — Говорит, что вы его ждете.
— Твою ж мать! — разозлился Белозерцев. — Я его в шесть ждал, специально пораньше приехал! А он теперь заявился! Давай его в предбанник.
Немного подумав, Роман задержался около накрытого стола. Налив рюмку холодной водки, опрокинул ее, шумно выдохнул и, не закусывая, вышел.
— Я от шефа, — буркнул со странной неприязнью незнакомый мужчина, который стоял в помещении, называемом предбанником.
Фактически это был бильярдный зал с одним столом и небольшим баром. Его использовали, чтобы скоротать время, пока в сауне набиралась температура, если кто-то приходил слишком рано. Белозерцев в простыне уселся в плетеное кресло и закинул ногу на ногу.
— Не понял? — хмуро спросил он, покачивая шлепанцем, хотя все прекрасно понял. Очень Роману было неприятно при его положении считать кого-то шефом. — Подробнее.
Мужчина покосился на Петро. Телохранитель поймал этот взгляд и вопросительно посмотрел на Белозерцева.
— Ладно, выйди, — велел Роман.
— Естественно, я от Остапенко, — сквозь зубы процедил мужчина, когда Петро вышел.
— Да хоть от апостола Петра, — еще презрительнее ответил Роман. — Вовремя надо приходить! Ты на часы глядел?
— Нечего мне на них глядеть, — ответил мужчина, — ты мне никто. Шеф недоволен и прислал меня тебе это сообщить. Срок прихода товара истек два дня назад, первые бабки ты должен был отдать вчера. Где бабки, Белый?
— Я те не Белый, — выдвинув челюсть и злобно вытаращив глаза, прошипел Белозерцев. — Ты, шавка подзаборная! Ты на кого рот разеваешь? Тебя прислали напомнить, а ты, сучок еловый, на меня наезжать вздумал?
На шум вбежал Петро и в недоумении остановился. Визитер продолжал стоять там, где и стоял. А Белозерцев, пунцовый от бешенства, стиснул подлокотники кресла и уже не шипел, а орал.
— Ты все сказал, козлина? Если я твою рожу еще раз увижу, хоть на улице, хоть издалека. |