Однако мои опасения рухнули буквально через пятнадцать минут. Я потом просчитывал, сколько было нужно времени, чтобы подняться вверх на лифте и спуститься вниз. Получалось, что беседа закончилась, даже не начавшись! Мансура просто вывели под руки двое дюжих ребят, одетых в спортивные куртки, подвели к «мерсу» и сказали:

– Когда протрезвеешь, тогда и приезжай. А в таком состоянии больше тут не появляйся!

Они подтолкнули Мансура к машине.

Я с удивлением смотрел на лицо Сергея. Он не мог толком ничего выговорить. Бухнувшись на переднее сиденье, он только промычал:

– Поехали!

Всю дорогу он сплевывал и ругался. Я понимал, что человек, к которому он приезжал на беседу, просто выставил его и не стал с ним говорить, раз Мансур явился к нему настолько пьяным. Это была пощечина, нанесенная Сергею, но он ничего не понимал, так как был до сих пор в невменяемом состоянии.

Что же касается моего возможного разоблачения в отношении Виталия, то эти опасения ушли на задний план – Мансуру было не до того, чтобы вспоминать, выполнил я его задание или нет и чей палец привез. Весь гнев его был теперь направлен на Душмана и на ребят, которых он послал разобраться с коммерсантами и которые, упившись, упустили их. Мансур долго вспоминал об этом.

Я знал, что он давно уже не выплачивал зарплату ребятам и они были лишены не только премиальных выплат, но и вообще денег. Особенно после неудачно выполненного задания в пансионате.

Все чаще и чаще пребывая в невменяемом состоянии, Мансур резко сократил количество встреч и переговоров, которые достаточно интенсивно вел до этого. Весь досуг Мансура теперь заключался в том, что он посещал те или иные рестораны, пивные пабы и другие увеселительные заведения. Обычно все это происходило днем, так как вечером Мансур предпочитал сидеть, закрывшись в своей квартире с охраной, и редко бывал на улице.

Я постоянно возил его на Ленинский проспект, так как там жили родители Сергея. Он их часто навещал. А после визита к родителям Мансур обычно приказывал остановить «Мерседес» возле пивного ресторана «Попугай», где в последнее время часто отдыхал. Чуть позже я узнал, что именно в этом ресторане он через «дилеров», которые промышляли там, покупал наркотики.

Однажды произошел эпизод, который вновь заставил журналистов вспомнить о Мансуре и написать о нем заметки и статьи.

Эпизод произошел в том же ресторане «Попугай» 8 февраля 1995 года.

Тогда, не подозревающие о дальнейшем ходе событий, мы всей бригадой поехали пообедать. Мансур заказал себе несколько закусок и крепкого темного пива, которым сильно увлекался. Мы с ребятами сели за отдельный столик. Мансур посадил с собой рядом Душмана и о чем-то говорил ему, время от времени потягивая пиво. Затем Сергей встал и решил выйти покурить. По правилам, которые установила здешняя администрация, курить в помещении ресторана было категорически запрещено – не хватало вентиляции, хотя в зале и работало несколько кондиционеров.

Поэтому хозяева ресторана построили буквально в пяти шагах от зала огромную деревянную беседку, кстати, очень уютную. Туда, на свежий воздух, и ходили курить посетители.

С Мансуром вместе пошел Душман. Нам же Сергей показал рукой, что мы можем оставаться на своих местах. Не знаю точно, что случилось дальше, но минут через десять мы услышали крики и два выстрела, тут же выскочив на улицу. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что Мансур стрелял в бровку тротуара, у которой только что припарковалась красная «восьмерка».

Парень, только что вышедший из машины, двумя руками держался за ногу. В руках у Мансура был дымящийся «ТТ» – он попал из него в ногу хозяину «восьмерки».