— Ни чего не трогали Клавдия Михайловна?

— Нет, Ванечка ничего. Только вот я молоко оборонила. Банка моя, там, на пол упала и разбилась.

— Хорошо Клавдия Михайловна, вы свободны, пока. Идите домой успокойтесь, примите валерьянки, сейчас мы все осмотрим.

Иван обернулся и увидев участкового сказал ему:

— Кириллов, допроси Клавдию Михайловну и составь протокол об обнаружении трупа.

— Все сделаю, как положено. — Ответил старший лейтенант, и нежно взяв под локоть бабку, повел ее домой, как приказал Селезнев.

Иван, прохаживаясь по комнате начал диктовать:

— Пиши Щеглов: Труп мужчины сорока-сорока пяти лет лежит в центре комнаты на спине. В правой руке покойного зажат граненый стакан. Левая, откинута в сторону.

— Хрущевский, — поправляет Щеглов.

— Граненый стакан! — утвердительно сказал Селезнев. — Пиши дальше… — Голова покойного в лобной кости между надбровных дуг имеет отверстие округлой формы с характерным налетом порохового нагара — предположительно пулевое. В упор сука стрелял! Пишем дальше. Под головой покойного явно просматривается пятна бурого цвета — предположительно кровь и — а также фрагменты ткани розового цвета. Наверное, мозг. Вероятнее всего, выстрел был сделан в лоб. Приблизительно сантиметров 30–40. Отверстие сквозное. Пуля на выходе, выломала фрагмент затылочной кости с волосистым покровом черепа покойного, который, лежит рядом. Лицо покойного усеяно частицами несгоревшего пороха. Записал?

— Так точно Иван Васильевич — записал.

— Так пиши дальше: На полу разбросаны вещи покойного в виде фотографических открыток и каких-то записей. Иван молча поднял с пола пожелтевший от времени листок и прочитал: — Боевое донесение командира второго взвода РПТР, лейтенанта Василенко Н.В. о безвозвратных потерях второго взвода, четвертой роты, триста сорок третьего мотострелкового полка от 24 мая 1942 года.

— Это тоже Васильевич, записывать? — спросил Щеглов.

— Ты что Щеглов, будешь мне весь архив Министерства обороны переписывать? Пиши то, что я говорю. — На столе места преступления стоит бутылка с прозрачной жидкостью. Предположительно водка. На этикетке металлического цвета бутылки надпись золотыми буквами «Царская охота». Во, видал — Щегол, какую водку нужно пить! Рублей триста, а может и пятьсот бутылочка такая стоит! Дальше пиши! На столе на алюминиевой подставке в виде «ромашки» стоит чугунная сковорода с продуктом питания. Предположительно жареный картофель.

— А, это зачем писать Иван Васильевич?

— А, чтобы капитану Петроченко тоже была работа. Пусть наш уважаемый эксперт устанавливает жареный это картофель или пареная тыква.

— Прикалываешься Селезнев? — подал голос Петроченков, опыляя дактилоскопическим порошком бутылку кисточкой в поисках отпечатков пальцев.

— Я Василий Петрович, исполняю служебные обязанности и долг старшего оперуполномоченного убойного отдела. Так, пишем дальше, не расслабляемся: На столе в алюминиевой суповой тарелке находятся продукты питания. Судя по внешнему виду это маринованные опята с репчатым луком и подсолнечным маслом.

— Ты что Васильевич, эксперт? А может это бледные поганки с луком порей в машинном масле «Шел»? — подколол эксперт Селезнева.

— Я Василий Михайлович, как тот чукча — что вижу, о том и пишу. А вижу я маринованные грибы! Вижу водку! Жареную картошку и понимаю, что здесь ужинали и беседовали два человека. Приятно беседовали, выпивали вкусную водовку, закусывали ее вкусными грибочками. А потом неизвестный вытащил ствол, и хлоп — убил Александра Петровича одним выстрелом прямо в лоб.