«Нет», — сказали пробегавшие по коже мурашки.

Гнатий уставился на имена, словно видел их впервые. Глаза его бегали.

— Я не заметил… — выдохнул он.

Яковизий положил табличку на колени, поскрипел стилем и отдал Криспу. Тот прочел вслух: «Неудивительно, что он не стал клясться Фосом».

Яковизий тоже верил.

— Но если мы сражаемся с… с трехсотлетним колдуном, — голос изменил Криспу, — то как мы можем надеяться победить его?

— Я не знаю, ваше величество. Я надеялся, что вы мне скажете, — ответил Гнатий совершенно серьезно. Крисп был Автократором; битвы с чужеземными врагами — его дело.

«Если это и правда бессмертный колдун, поклоняющийся Скотосу и ненавидящий Фоса, — написал Яковизий, — то почему он прежде не беспокоил Видесс?»

Сомнения Криспа пробудились было вновь, но Гнатий решительно ответил:

— Откуда мы это знаем? Бог благой и премудрый знает, ваше высочество, за эти годы империя получила несчастий полной мерой. Сколько из них породил или усугубил Ршава? Наше незнание тайных причин не доказывает, что их нет.

— Святой отец, мне кажется — я боюсь, — что ты прав, — сказал Крисп. Только тот человек — если этот Ршава или Арваш еще человек, — кто поклонялся Скотосу, мог учинить жестокую резню в Имбросе. И только колдун с опытом трех веков за плечами мог так испугать столь умелого и сильного чародея, как Трокунд.

Детали складывались, как кусочки деревянной мозаики, но рисуемый ими облик вызывал у Криспа дрожь.

— Теперь поступайте со мною, как знаете, ваше величество, — сказал Гнатий. — Я знаю, что у вас нет причин любить меня, да и у меня, правду говоря, — вас. Но эту историю следовало донести до вас не ради вас или меня, но ради империи.

«Странно, — написал Яковизий. — Я-то полагал его совершенно бесчестным типом. Вот и полагайся после этого на прилагательные».

— Э… да. — Крисп вернул табличку Яковизию. Когда Гнатий понял, что это не для его глаз, он только поднял бровь. Крисп не обратил внимания. Он думал. — Как ты прекрасно понимаешь, Гнатий, — выговорил он в конце концов, — такая весть заслуживает награды.

— Прогулка за стенами монастыря, пусть краткая, сама по себе служит мне наградой. — Гнатий снова поднял бровь. — Кстати, ваше величество, как вам удалось заставить пресвятого вселенского патриарха видессиан, — капелька иронии в его голосе обжигала сильнее яда, — согласиться на мое временное освобождение?

— Верно, мы ведь должны были оба подписать разрешение… — Крисп смущенно улыбнулся. — Честно сказать, святой отец, я просто забыл его спросить, а требования с императорской печатью хватило, как я понимаю, чтобы запугать вашего настоятеля до смерти.

— Очевидно. — Гнатий помолчал и продолжил:

— Пресвятой патриарх будет очень недоволен, узнав, что вы проявили ко мне такое снисхождение.

— Ну и Фос с ним. Я им тоже не слишком доволен. — Только когда эти слова слетели с его губ, Крисп сообразил, что не слишком хорошо хаять нынешнего неуемного патриарха перед бывшим.

Гнатий даже бровью не повел; Крисп восхитился его выдержкой. Но слова он подбирал исключительно осторожно:

— И насколько крупную награду рассчитывает вручить мне ваше величество?

Яковизий забулькал. Гнатий тревожно обернулся; Крисп к этому времени уже привык к странному смеху немого.