Сквозь ледяную перегородку она разглядела чьи-то движущиеся силуэты.

«Это он! Он меня нашел!»

Видение прояснилось: викинг и его собачья упряжка боролись с бурей. Ледяная преграда заглушала вой собак.

«Они воют по мне!»

В облаке снега, взрыхленного собачьими лапами, гигант то появлялся, то исчезал. Хлопья снега оседали на ледяной стене, преобразовывая реалистический пейзаж в картину пуантилиста.

— Анжела!.. Анжела!.. Анжела!..

Его мощный рев пробивался сквозь рев бури. Темные стихийные силы объединились с монстром. Лес ревел вместе с ним. Анжела смотрела на него сквозь узоры, образующиеся на ледяной стене от ее дыхания. Он ее не видел, но знал: она здесь. Собаки привезли его по ее следам прямо в Ледяной Дворец. Она слышала их лай и поскуливание. Их ноздри с силой втягивали воздух.

Потом Анжела расслышала хрюканье кабана. Хозяин вытащил его из саней и взвалил себе на плечи. Несколько шагов — и вот он уже стоял перед ней. Сонаргольт задергался. Пошатнувшись, хозяин бросил его на землю, достал из-за пояса молот и обрушил мощный удар на загривок кабана:

— Будь храбрым, Сонаргольт.

Кабан медленно завалился на снег. Его пятачок уперся в большой осколок льда, и от слабого дыхания во льду образовалась лунка.

— Анжела! Я знаю, ты меня слышишь! Покажись! Выходи!

Не пытаясь ее отыскать, он склонился над телом кабана. Одним рывком, резко выдохнув, он снова вскинул его на плечи и положил куда-то над головой Анжелы.

Теперь она видела только огромные, отороченные мехом сапоги. Они отступили от стены. Чувствовалось, что викинга переполняет гнев. Он вынул из ножен огромный охотничий нож:

— Ты поняла наконец? Ты поняла, что я и ты похожи? Анжела! Я не существую! И ты не существуешь! Но Йоль нас спасет, Анжела! Жертвоприношение нас спасет! Мы должны принести в жертву себя, какие мы сейчас есть, чтобы вернуться в мир живых! Ты и я! Мы возродимся с рассветом! Мы будем любить друг друга! Анжела! Ты поняла наконец? Свет дня, могущество человека, чистота кристалла!

Анжела поняла только одно: она сидит прямо под алтарем, который Имир показывал ей раньше. Готова ли она для жертвоприношения?

Гном Крагсет, медведь Бьорн и их сподвижники Альбер и Йохансен боролись со снежными вихрями. Они шли по замерзшему озеру, и страшный треск заставлял дрожать его ледяную поверхность под их снегоступами.

Невыносимый визг забиваемого кабана, кажется, был слышен во всем лесу. Каждый из четверых едва мог слышать соседа и чувствовал себя лишенным всякой поддержки. Ветер то и дело обрушивался на них, пронзительно завывая. Лед мог проломиться под их шагами, буря могла раскидать их поодиночке, ночь могла их погубить. Но небольшой отряд лишь теснее сплачивался и продолжал идти вперед.

Бьорн бежал быстро, хотя и прихрамывал на одну ногу. Во всю мощь легких он выкрикивал имя Анжелы.

Он снова видел, как бежит среди хорошеньких домиков своего квартала, наталкиваясь на соседей, изумленных его безумным видом, и кричит сорванным от долгих бесплодных поисков голосом. Все полицейские подразделения были мобилизованы в ту ночь… Они нашли ее на рассвете, в игровом домике в саду. Анжелу, его дочь, его хрупкое бесценное сокровище.

— Анжела!

Йохансен тоже кричал изо всех сил, как будто хотел заглушить крики Бьорна. Инспектор сделал свой выбор, здесь и сейчас, под ударами бури. Он не притворялся перед собой — он действительно не испытывал никакого страха.