Глава 54

Я оторвался от папок с делами и поглядел вокруг. Мы миновали гигантскую живую изгородь и выбрались на длинную подъездную дорожку в форме полумесяца, усыпанную дроблеными ракушками. Дом оказался величественным, в греческом стиле, с белыми колоннами в два этажа вдоль фронтона; он выглядел настоящей крепостью. Стало понятно, почему Лайза Брандт именно сюда приехала в поисках безопасного убежища.

Ее приятельница, Нэнси Гудз, открыла дверь и вышла к нам на крыльцо, чтобы поговорить без Лайзы. Это была тоненькая блондинка примерно того же возраста, что и мисс Брандт, — двадцать четыре года.

— Мне нет нужды говорить вам, что Лайза прошла через настоящий ад, — прошептала она тихо, хотя в этом не было никакой необходимости, раз уж мы остались стоять на крыльце. — Вы постарайтесь, пожалуйста, покороче, ладно? Зачем вы вообще приехали? Не понимаю, зачем ее еще раз допрашивать? Вы можете мне это объяснить?

Подружка Лайзы судорожно прижала руки к груди, стискивая локти ладонями, ей явно было не по себе, но она старалась защитить подругу. Мы с Сэмпсоном отнеслись к ее заботе с пониманием и уважением, но у нас были и другие соображения на сей счет.

— Мы постараемся побыстрее со всем этим покончить, — сказал я. — Но ведь насильник все еще на свободе.

— Не смейте только ее обвинять! Она ни в чем не виновата!

Мы проследовали за мисс Гудз и прошли в холл, отделанный мраморной плиткой. На винтовой лестнице был такой же рисунок, как на люстре, свисавшей с потолка. Когда я услышал детские голоса откуда-то слева, они показались мне совершенно неуместными в официальном интерьере этого дома.

Мисс Гудз тяжко вздохнула и повела нас в боковую гостиную, где в одиночестве сидела Лайза Брандт. Маленькая, хрупкая, но хорошенькая, даже теперь, после всех этих несчастий. У меня возникло ощущение, что она оделась так, как будто ничего не произошло: джинсы и оксфордская рубашка в полоску. Но ее согбенная поза — и особенно глаза! — говорили сами за себя. Она, видимо, не представляла, оставит ли ее хоть когда-нибудь та боль, которую она пережила.

Мы с Сэмпсоном представились, и нам предложили присесть. На лице у Лайзы мелькнуло даже подобие улыбки, но потом она снова отвернулась.

— Какие прекрасные цветы, — сказал я, кивнув на вазу с рододендронами, стоявшую на кофейном столике между нами. Честно говоря, я просто не знал, с чего начать.

— Да, — ответила она, бросив на цветы рассеянный взгляд. — У Нэнси это здорово получается. Она совсем деревенская стала. Настоящая мамочка. Ей всегда хотелось иметь детей.

Сэмпсон начал мягко:

— Лайза, я хотел прежде всего сказать, что мы вам очень сочувствуем по поводу случившегося. Я знаю, вы уже говорили со многими. Мы постараемся не повторяться. Так вас устроит?

Лайза по-прежнему упорно смотрела куда-то в угол.

— Да. Спасибо.

— Ну так вот, насколько нам известно, медики приняли все профилактические меры, однако при осмотре в больнице вы предпочли не сообщать экспертам никаких улик. Кроме того, вы пока что отказываетесь описать человека, который совершил это преступление. Это так?

— Ни сейчас, ни когда-либо еще, — сказала она. И покачала головой из стороны в сторону, словно повторяя свое нет.

— Вы не обязаны нам ничего говорить, — сказал я. — И мы сюда приехали вовсе не для того, чтобы получить от вас информацию, которую вы не хотите нам дать.

— Принимая все это во внимание, — продолжал Сэмпсон, — мы сделали некоторые предположения, над которыми сейчас работаем. Первое: напавший на вас не принадлежит к числу ваших знакомых. И второе — он каким-то образом запугал вас, чтобы заставить молчать и не давать нам описания его внешности.