И тут я увидел Салливана — он, выпрямившись, сидел на переднем сиденье. Он тоже увидел, что я бегу к нему. Мне показалось, что его рот искривился в усмешке, когда он поднял свой ствол. Я успел уйти в сторону, когда он выстрелил. А он выстрелил еще раз, но снова промазал.

Машина рванулась вперед, громко ревел мотор. Я быстро сунул пистолет в кобуру и дал ему возможность приблизиться и проскользнуть мимо меня. Потом прыгнул на багажник. Ухватился за крылья и плотно прижался к холодному металлу.

— Алекс! — услышал я сзади голос Сэмпсона. — Прыгай!

Но я уже не мог.

Салливан прибавил газу, но набрать скорость мешали деревья и камни. Машина наткнулась на булыжник и высоко подпрыгнула, оба передних колеса оторвались от земли. Меня чуть не сбросило с багажника, но я все же удержался.

Потом Салливан затормозил. Очень резко. Я поднял голову.

Он обернулся. Долю секунды мы смотрели друг на друга в упор. Я видел, что у него по лицу течет кровь. Он был ранен, может, одной из моих пуль, пущенных в ветровое стекло.

И снова он поднял свой ствол и выстрелил. Но когда я уже спрыгнул и, оказавшись на твердой земле, откатился в сторону.

Потом приподнялся, встав на колени. Достал пистолет и прицелился.

И снова дважды выстрелил в боковое стекло. И закричал, зарычал на Салливана! Я хотел его уничтожить собственными руками.

Прямо здесь.

Кто-то сейчас умрет.

Кто-то останется в живых.

Глава 119

Я выстрелил еще раз. Подохни, Майкл Салливан — Мясник! Подохни, ублюдок! Ты заслужил смерть, как никто другой на этой земле!

А Салливан вылез из машины.

Припадая на одну ногу, он шел в сторону, где стояли его жена и трое сыновей. По его рубашке текла кровь, капая на брюки и ботинки. Он тяжело осел на землю рядом с ними и обнял их, крепко прижав к себе.

Мы с Сэмпсоном двинулись за ним, потрясенные этим зрелищем. Мы не знали, что нам делать дальше.

Я заметил, что ребята перемазаны кровью. Это была кровь их отца, Мясника. Когда я подошел ближе, то увидел, что он почти теряет сознание. И тут он заговорил со мной:

— Она хорошая, добрая женщина. Она не знала, чем я занимаюсь, и теперь не знает. И ребята тоже хорошие. Увези их отсюда, увези от мафии.

Ярость еще клокотала во мне, но я опустил пистолет. Не мог целиться в его жену и детей.

Салливан усмехнулся, внезапно поднял свое оружие и приставил к голове жены.

— Брось пистолет, Кросс, или я убью ее, — хрипел он. — Убью через секунду. Убью. И ребят тоже. Это для меня не проблема. Вот такой я.

На лице Кэтлин Салливан не было ужаса — только горечь и разочарование в человеке, которого она, вероятно, любит или любила когда-то. Младший мальчик задыхался от рыданий:

— Не надо, папочка! Не делай маме больно! Папочка, пожалуйста!

— Бросьте оружие! — орал Салливан.

Что мне оставалось делать? Выбора не было. Я бросил свой «глок».

И Салливан поклонился.

А потом из ствола его пистолета вырвался сноп огня.

Я почувствовал сильный удар в грудь, и меня оторвало от земли. На секунду, наверное, я приподнялся на цыпочки. Что это? Смерть?

Я услышал еще один выстрел — и после этого уже почти ничего не чувствовал. Я знал, что вот-вот умру, что уже никогда не увижу свою семью и что мне некого в этом винить, кроме самого себя.

Меня ведь много раз предупреждали, а я не слушал.

И нет больше Победителя Драконов.

Глава 120

Но я ошибся. Я не умер в ту ночь возле дома Мясника, хотя и не могу вспомнить, как увернулся от следующей пули.

Я был ранен, ранен тяжело, так что следующий месяц провел в клинической больнице в Бостоне.