- Значит, ты?.. – не веря себе, выдохнула я.

- Подожди! – Кросс остановил меня. – Слушай внимательно. Я все вспомнил. Только сейчас. Когда ее увидел. Это она. Она давно всякой ерундой занималась, оккультизмом всяким. Я хотел с ней развестись. У нас давно уже ничего общего не было, а эти все ее штучки магические мне вообще противны были. Я подал на развод. Она не возражала. Я хотел ей квартиру купить. Она сказала, что нашла подходящую. Мы поехали посмотреть. А там… В общем, мы выпили с хозяином вина, и… Заклятье наложила она. Хозяин квартиры был ее наставником. Когда ты ошиблась, то я превратился в того человека… Ну, о котором ты думала, что я - это он. То есть она. А теперь ты можешь вернуть мне мой настоящий вид и память, если назовешь мое настоящее имя – и ее.

Лена стояла в двух шагах от нас, оскалившись, как разъяренная кошка.

- Юрий, - сказала я. – Е…

- Стой!  - закричал Кросс. – Она не Елена, а Леонелла.

- Леонелла, - повторила я и зажмурилась.

А когда открыла глаза, Лена пропала. На земле лежали мои бело-голубые кроссовки, а прямо передо мной стоял никто иной, как Юрий Васильевич Седов собственной персоной. И я не смогла сдержать идиотской ухмылки, потому что он был одет в одежду Аллы. Впрочем, это было абсолютно неважно, потому что он притянул меня к себе и крепко обнял…

- Ну и дела!

Мы, как по команде, вздрогнули и отпрянули друг от друга.

Рядом с нами стояла благообразная бабуля в бежевом вязаном платье и старомодной соломенной шляпке с вишенками. На поводке она держала йоркширского терьера с подвязанной бантиком челочкой.

- С ума сойти можно! – бабуля ошарашенно качала головой. – Ну когда мужик с мужиком, одетым в бабскую одежду, целуется, это хоть и противно, но понятно. Один из них просто голубой, а другой – трансвестит. Или две девки – значит, татушки. А вот когда девка целуется с мужиком, одетым в женские тряпки, - это-то как называется?

Мы и подошедший к нам Димка дружно фыркнули. Бабка перевела взгляд на него и расстроилась еще больше:

- Да еще и священник с ними! Наверно, из тех, кто голубых венчает. И куда только мир катится? А потом еще удивляются, что льготы отменяют и квартплату повышают.

Продолжая ворчать и оглядываться, она пошла прочь, таща за собой упирающегося терьера. Юра обнял меня за плечи, и я почувствовала, что таю, как эскимо на палочке.

- Когда придете венчаться… То есть если придете венчаться, - улыбаясь, Димка покачивал кроссовки за шнурки. – А мне почему-то кажется, что вы придете. Так вот, на венчание, пожалуйста, оденьтесь поприличнее…

- Кроссовки отдай, - попросила я. – Они мне еще пригодятся…

Подъезжая к остановке, поезд затормозил, дернулся, и я проснулась.

- Следующая остановка – платформа Лемболово, - доложил гнусавый голос.

Ну надо же! И приснится же такое! Длинный, связный и очень похожий на реальность сон.

Я скосила глаза вниз. Купленные позавчера на рынке кроссовки, белые с голубыми полосками, были на месте – на ногах. И правильно, куда им деться!

Пора готовиться к выходу. Следующая остановка моя. Я встала, за лямки стащила с полки рюкзак и при этом неловко задела йоркширского терьера сидящей напротив бабки.

- Осторожней, девушка! – недовольно проворчала она из-за газеты, поправляя соломенную шляпку с вишенками. Йоркшир спрыгнул с сиденья и спрятался под подол ее длинного вязаного платья.

- Извините, - промямлила я и поставила рюкзак на освободившееся соседнее место – чтобы удобнее было надеть на спину.