– Следователя Храпова? – брезгливо сморщил нос Лазарев. – А его разве не уволили? Господи, и как его там держат? Это же алкоголик, он же совсем опустился, у него вид, как… как…

Корнеев воспользовался тем, что полковник никак не подберет слова к болезненной для него теме внешнего вида офицеров, и поспешил вставить:

– Храпов, при своей тяге к алкоголю и внешней неопрятности, является самым опытным следователем. Я бы сказал, что у него опыт помножен на талант. Он у них там до такой степени незаменим, он им такие дела вытаскивал, что ни один более или менее нормальный начальник не посягнет. Его, наоборот, защищают и выгораживают. И заметьте, что он не зазнался и своим положением не пользуется в корыстных целях. Он профессионал! Профессионал до мозга костей! А тут очень много неизвестных, и все остальное очень непонятное.

– Ладно, мне, в конце концов… нам важен результат, и если начальство Храпова считает возможным с ним нянчиться, на здоровье…

Тошнотворный – это точно, особенно если учесть, что вчера Дмитрий Владимирович опять сорвался и перебрал. Как там говорят? Головка бо-бо, денежки тю-тю? Звонок будильника сверлил и сверлил больной мозг. Терпеть это было невозможно. Дмитрий Владимирович отбросил одеяло и сел на диване, спустив босые ноги на пол. Линолеум приятно холодил ступни, по полу тянуло утренней прохладой с лоджии. Головой бы на этот пол, лбом бы к нему прижаться.

Со вздохами и стенаниями следователь поднялся и нащупал на столе мобильник. С третьего раза он нажал нужную кнопку, и аппарат замолчал. Блаженная тишина! Век бы слушал и слушал. Где-то тут стакан и две таблетки… А, черт, вчера он был в таком состоянии, что… Похмелье, похмелье! Граммов пятьдесят бы махнуть, и сердечко снова заработает, и сосудики придут в нужный тонус, и мир откроется снова живыми красками, а не будет давить на виски болезненной серостью.

Дмитрий Владимирович взял за железное правило не похмеляться алкоголем. Понимал, что, начни, и понравится. И скоро будешь «не просыхать» сутками. И тогда неизбежное: увольнение из прокуратуры, такие же алкаши, лавка во дворе, а потом… В лучшем случае смерть на дешевой кровати в городской больнице, в худшем – под лавкой во дворе.

Мысль о том, что следует бросить пить, Дмитрий Владимирович от себя гнал. Отмахивался как от назойливой мухи, как от комара, который звенит и звенит ночью где-то над ухом. Не хотелось думать, что ты, умный и сильный, пусть когда-то сильный, мужик, не можешь этого сделать. Воли не хватает. Сила воли – какие коварные слова! Они в состоянии втоптать в грязь любого человека, независимо от статуса и былых заслуг. И не обязательно слыть сильно пьющим, можно вообще ничем не выделяться среди себе подобных. Не можешь бросить курить – нет силы воли, не можешь пойти к начальству и потребовать – нет силы воли, не можешь уйти от жены – нет силы воли, не можешь отказать настырному сослуживцу, который вот уже год занимает и занимает у тебя деньги самым бессовестным образом, – нет силы воли. Ярлык, который легко прилепить и тяжело отодрать.

Как все это началось? Да как обычно начинается у людей, переутомляющихся на работе, у людей, которым позарез нужна ясная и чистая голова.