Вливаюсь вместе с потоком в двери особняка. И уже зайдя внутрь, вижу, что вся толпа идет дальше в те самые древние ворота, открывающие проход на таинственную «изнанку». Только сегодня эти ворота распахнуты. И непонятно, куда они ведут. За воротами непроглядная темень. Люди переступают линию ворот и сразу пропадают из виду. Как будто эти ворота — портал в иной мир.

Впрочем, Анюта примерно так это и описала: «…Изнанка, Сережка, — это магическое пространство. Туда только маги ходят. А мы с дедой не маги. Это ты нам с дедой потом рассказывать будешь, чего такого есть на Изнанке…» — увы, половину ответов на мои вопросы Анюта дает именно в таком ключе. Не столько отвечает, сколько находит способ отделаться от навязчивого почемучки.

Ее тоже можно понять. Наверняка большинство моих вопросов выглядят нелепыми и очевидными, и списываются на «Сережкину инфантильность»… и хорошо еще, что на инфантильность. Мне, как попаданцу, такое только на руку.

— Будьте внимательны, молодые люди, — громко повторяет Вероника Кондратьевна, — Будьте внимательны. Это ваш первый переход на Изнанку. Будьте собраны и осознанны!

На бабуськины увещевания молодежь в большинстве своем не обращает внимания. Идут себе как обычно… как привыкли ходить во все ворота привычного мира. Зашагивают в заворотную тьму совершенно спокойно. А зря. Я, как старый спец по технике безопасности, предпочитаю прислушиваться к предупреждениям опытных товарищей.

Одна только мелкая очкастая девчушка решила отнестись к бабкиному совету со всей серьезностью. Остановилась прямо перед проходом. Даже глаза прикрыла, и губы ее что-то неслышно зашептали. Видимо, настраивается на переход.

Поскольку я шел сразу следом за ней, мне тоже пришлось тормознуть. Ничего, обожду. Мне даже любопытно. Я тоже прислушиваюсь к себе и обнаруживаю, что меня эта тьма нисколько не пугает. Она ощущается какой-то… дружественной что-ли…

К сожалению, я единственный, кто остановился вместе с девчонкой. Бредущая толпа мало чем отличается от стада. Если остановился не вожак, у толпы нет повода останавливаться. Какой-то рослый худощавый блондинистый парень сначала задел плечом меня, но это ладно. Я стерплю, не гордый. А вот следом толкнул локтем и мелкую очкастую. А много ли ей надо?

Книжки полетели в одну сторону, очки в другую. Сама мелкая не удержала равновесие и начала падать… прямо в воротный проход. Ну да, стоять в проходе плохая затея. Хорошо, что я был готов к чему-то подобному. Успел подшагнуть, схватил девчонку за руку выше локтя и помог удержаться на ногах.

— Куда прешь, жлобина, — вырвалось из меня невольно.

Худощавый блондин остановился, обернулся, посмотрел на меня как на ничтожество:

— Я тебя запомнил, — бросил надменно и шагнул на ту сторону.

Ну, конечно. Тут же все подряд графья да бароны. Как же ты, Сергей Николаевич, так опрометчиво оскорбил бла-ародного человека? Да и шут с ним. Если он жлобина, то при любом титуле жлобом останется. Кидаюсь подбирать оброненные очки и книжки, пока не затоптали. А то сама девчушка стоит столбом и подслеповато щурится с обалделым видом. Оттаскиваю ее в сторонку от ворот.

— Вот. Вы обронили, — передаю ей очки.

— Ой, я вам так благодаг'на, — она, наконец, выходит из ступора, улыбается.

Надо же, а без очков она выглядит старше. Без очков сразу становится понятно, что никакая она не «девчушка», а вполне себе девушка. С правильными и привлекательными чертами, только худая и маленького роста. Сиськи скромные, зато фигурка точеная. А большие сиськи при такой миниатюрной фигурке даже ни к чему. Многим именно такие и нравятся, чтоб небольшие, но задорные…

— Сергей Кротовский, — представляюсь.

— Маг'гаг'ита Белкина… можно пг'осто Белкина…

Прикусываю язык, чтоб ненароком не засмеяться.